Филипп Вигель - Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Части пятая — седьмая

Еще за год до того явно обнаружилось намерение Екатерины овладеть Крымом и всем пространством, между им и Россией находящимся. Посреди голой степи, на земле, еще трактатами нам неуступленной, в виду ногайцев и всё еще не совсем покорной Запорожской Сечи, во сто верстах от Перекопа и въезда в полуостров, при Днепровском лимане, её повелением родился в 1778 году и вскоре вырос, новый город с большою крепостью, адмиралтейством и верфью [89]. Он назван древним именем Херсона, в память ли прежнего Херсона, в котором крестился Св. Владимир и коего развалины видны близ Севастополя, или, может быть в предзнаменование владычества России над Таврическим Херсонисом.

Час сей, наконец, наступил. Русские войска почти не выходили из Крыма; в начале 1783 года князь Потемкин отправился туда сам, и волею, или неволею, убеждениями, или угрозами, склонил Сагин-Гирея [90]отказаться от ханского своего престола в пользу Российской Императрицы, которой именем Потемкин и вступил во владение полуострова. Порта замолчала тогда, но начала приготовляться в войне.

Поспешим окончить первую часть сей исторической Записки, в коей часто поневоле должны мы были касаться до происшествий, не прямо к Керчи относящихся, но которые, однако же, на судьбу сего места имели великое влияние. Что остается сказать нам? Крым присоединен навсегда к России, ему возвращено классическое название Тавриды, долго потерянное им во времена варварства; грубые татарские имена городов его, Козлова, Акмечети, Ахтиара и Кяффы, заменены греческими, для слуха приятными, названиями: Евпатории, Симферополя, Севастополя и Феодосии. Он обращен в губернию, в коей введен гражданский порядок, основанный на общих законах, в государстве существующих; разнородным жителям его поданы способы к просвещению и обогащению, и если до сих пор они не умели тем воспользоваться, то не вина правительства; по крайней мере, нетревожимые в делах вероисповедания своего, необременные налогами, ведут они спокойную и ленивую жизнь, под сенью кроткой державы, еще более милосердой в покоренным народам, чем к наследственным.

Здесь нельзя прейти молчанием достопамятный для Крыма 1787 год, в котором осчастливлен был он посещением новой своей Владычицы. Много было тогда говорено и писано о сем путешествии, напоминающем времена баснословные; здесь, до сих пор, оно служит эпохой: такой-то, говорят, родился, такой-то женился после, а такой-то до появления здесь Северной Царицы. Старики и поныне с восторгом рассказывают детям и внукам, как они видели светозарную женщину, окруженную царями и вельможами, величественно плывущую по Днепру в позлащенной яхте, как народы из дальних мест бежали к ней на встречу и на поклонение, как города и села с жителями минутно являлись на её пути, чтобы, среди пустыни, развеселить её взоры, как всё устроено было для изумления. Далее Феодосии она не поехала, и во всём Крыму одна только Керчь осталась во мраке, Керчь, хотя не важное, но самое первое её завоевание и ключ, открывший ей Тавриду!

Сей 1787 год памятен в Новороссийском краю еще по двум происшествиям. В течении его превратилось существование Запорожской Сечи и уничтожилось самое имя запорожцев. Сие противонатурное общество дает понятие, что такое была Спарта в древности, в которой любителям её всё кажется прекрасным: оно не могло быть терпимо, когда окрест его везде начиналось устройство. С начала отобраны у него все селения, лежащие вправо от Елисаветграда, пониже Кременчуга, по Днепру, куда отсылались те из запорожцев, которым позволялось жениться, и одно из сих селений, Половица , сделано губернским городом и названо Славою Екатерины; потом построено несколько укреплений, которые, удерживая буйных и мало-помалу стесняя, лишали их всей отважности. Наконец, изречено повеление… жениться сим, добровольно безбрачным, и идти спокойно населять землю Кубанскую, между рекою сего имени и Азовским морем, или Азиатский Боспор, который, вместе с Крымом, в 1783 году, поступил во владение русское и по удалении ногайцев совершенно опустел. Противиться было невозможно: они с видом благодарности должны были принять дарованные им земли, леса, соляные озера, рыболовли, одним словом, все угодьи изобильной страны, которые, конечно, не могли заменить в глазах их потерянной прежней вольности. Иные из них поудалее, вспомнив, как некогда предшественники их, спускаясь в непрочных ладьях по Днепру и чрез бурные волны всего Черного моря, отваживались брать приступом Синоп, решились убежать к туркам чрез все опасности, и там, за Дунаем, поселиться близ неверных. Оттуда по одиночке, или малыми партиями, выходят они в Валахию и Молдавию и безнаказанно грабят и убивают жителей сих несчастных княжеств, не имеющих ни войска, ни полиции, и под словом запорожец разумеют там ныне всякого разбойника. На Кубани это название забыто, и запорожцы переименованы в войско черноморских козаков, весьма неправильно, нам кажется: ибо земли их только в одном месте прилегают к Черному морю, и то на пространстве 25 верст. В награду за услуги и мужество, оказанные ими и кошевым их атаманом, Чепегою, при взятии укрепленного острова Березани, против Очакова, присоединено к их нынешнему имени черноморских козаков название верных, которого, кажется, они стараются быть достойными.