Филипп Вигель - Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Части пятая — седьмая

Со всем уважением, которое имеем к познаниям г. Свиньина, не столь глубоким, сколь многоразличным, осмелимся ему заметить, что всякий обман должен быть сделан с каким-нибудь намерением; а какое тут можно видеть намерение? Нет, мы не дошли еще до такой тонкости, чтобы составлять каменные фальшивые документы, и для того единственно, чтобы доказать древнее право наше на владение уголком земли, которого у нас никто не оспаривает, о котором большая часть наших соотечественников даже и не знает, и тогда, как везде лучшие права наши суть могущество России и сила её оружия.

Но, оспаривая г. Свиньина, мы бросили Тмутаракань в руках у нечестивых половцев; возвратимся же к ним. Ненадолго и сим гнусным варварам досталось терзать сию прекрасную землю: участь всей нынешней Юго-западной России была беспрестанно переходить из рук в руки.

Страшная гроза собралась на Востоке, оттуда прошла она на Запад с ужасною быстротою, разрушая многие древние азиатские царства: здесь разразилась она и чрез несколько деть распространила опустошения свои по всему нашему отечеству. Славный завоеватель, Чингиз-хан, основал сильное Монголо-татарское царство; сын и преемник его, Октай, следуя его примеру, послал племянника своего, Батыя, искать новых побед на Север и Запад Каспийского моря. Тут встретил сей последний всегдашних врагов наших, половцев. Несметное число воинов Батыя их устрашило, и они сообщили свой ужас соседственным князьям южной России. Соединя силы свои с половцами, сии русские князья пошли искать татар, встретили их неподалеку от сих мест, и знаменитая с ними битва при речке Калке (в нынешнем Мелитопольском уезде, немного на Запад от Мариуполя), в 1224 году, истребила самое имя половцев и была для России первым из тех жестоких ударов, которые впоследствии времени едва её не сокрушили.

Свирепый Батый, тогда удалившийся, спустя несколько лет воротился опять, и в 1239 году покорил всю Россию, предав ее огню и мечу. Основав Кипчацкую или Золотую Орду на берегах Волги, в степях Саратовской губернии, он был первым её ханом, но подвластным великому хану Большой Орды, и владычество татар простиралось тогда почти до Карпатских гор. Все остатки народов неславянского племени, и между прочим половцы, смешались с ними.

После смерти Батыя, в 1256 году, начались в Кипчацкой орде, им основанной, несогласия, которые, однако же, тогда еще её не ослабили. Но уже вскоре после того, около 1260 года, один смелый воевода ханский, по имени Ногай, не только сделался независимым владетелем описываемых нами мест, но повелевал в самой орде и менял ханов по произволу. Он заключил союз с греческим императором, Михаилом Палеологом, женился на побочной дочери его, основал свои кочевья или улусы вокруг всего Азовского или, как оно тогда уже называлось, Суражского моря, в бывшем Боспоре и во всей Тавриде, властвовал более тридцати лет и по смерти оставил татарам, вне Крымского полуострова живущим, имя свое, которое они и доныне сохраняют.

При жизни сего Ногая, торговля с плодами тогдашнего просвещения и промышленности проникла опять в сии места, в которых они некогда процветали, но где варварство давно уже истребило и следы их. Две знаменитые итальянские республики, Венеция и Генуя, спорили тогда о владычестве на морях. Крестовые походы, в которых они участвовали, познакомили их с Востоком. Венециане первые на Сурожском море основали колонию Азов; вслед за ними явились и генуезцы на берегах Тавриды, сделали выгодные предложения владевшим тогда ею монголо-татарам и выпросили у них уголок земли, где бы учредить свою контору и складочное место для товаров. Им отвели пустое урочище, именуемое Каффа, о коем мы выше сего уже говорили: весьма не пространная, узкая долина, как бы спрятанная между морем и высокими горами, в которую один только въезд с Востока; они и тем остались довольны. Имея много золота, большую деятельность, искусных зодчих, генуезцы усердно приступили к строению домов: скоро возник новый, прекрасный город, своим великолепием изумил татар и возбудил их опасения и зависть. Дошло до ссоры и войны. генуезцы подняли с горной стороны высокие каменные стены с башнями и из-за них смеялись усилиям татар. Несколько раз потом в продолжении времени воевали они, примирялись, но не упускали ни единого случая, чтоб не делать новых приобретений и не распространять свою власть и торговлю. В исчислении городов и мест, коими республика владела тогда в Тавриде, находим мы Балаклаву, Судак и наконец Cerchio, picciol luogo, как говорит Одерико. И так греческая Пантикапея, русский Крчев, сделалась италианскою Черкио, как после обратилась в татарскую Керчь.