Георгий Ковтунов - Всей мощью огня

Наступление началось 23 июля. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки гвардейцы пошли вперед, вражеская оборона была прорвана буквально в первые же часы. Развивая успех, войска за первые три дня продвинулись вперед на расстояние до 45 километров. Вероятно, можно было бы пройти и больше, но чуть ли не на каждом шагу попадались мелкие и средние речушки, как правило, с топкими, болотистыми берегами. А мосты, естественно, гитлеровцы при отходе взрывали или просто сжигали. Те же, что чудом сохранялись, зачастую не могли пропустить артиллерию, а тем более танки.

И снова повторилась та же картина, что и месяц назад. Оправившись от первого сокрушительного удара, фашисты усилили сопротивление, продвигались мы по 5–6 километров в сутки. Полоса наступления армии расширялась, сплошного фронта уже не было. 67-я гвардейская дивизия наступала на фронте около 15 километров. Противник контратаковал, особенно в разрывах между частями. Приходилось выбрасывать орудия то на один, то на другой участок. Управлять подразделениями становилось все труднее.

В эту пору получили мы по-настоящему радостное для всех нас известие. Помню, по пути в 201-й гвардейский стрелковый полк заехал к нам в часть утром 25 июля секретарь Военного совета 6-й гвардейской армии и заодно привез свежие газеты. Я был очень занят и для начала лишь пробежал заголовки «Правды» с тем, чтобы позже, как обычно, внимательно прочитать газету от первой до последней строчки.

Увидел привычные сообщения Совинформбюро. Вслед за ними — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждениях. В числе тех, кому было присвоено звание Героя Советского Союза, увидел вдруг фамилию командира нашей 67-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. И. Баксова, чуть ниже — фамилию начальника политотдела полковника М. М. Бронникова.

Тут же схватил телефонную трубку, чтобы позвонить и поздравить их с такой высокой наградой. Соединиться удалось почти сразу же, и я услышал в трубке голос Алексея Ивановича:

— Большое спасибо, Георгий Никитович! Да, и мы только что газеты получили. И Михаилу Максимовичу передаю твои поздравления. Вот он тут, рядом со мной. Благодарит от души и сердечно поздравляет всех твоих…

— С чем? — не понял я.

— Так ты смотрел только за 23 июля «Правду», а в следующем номере продолжение Указа, — рассмеялся командир дивизии. — А ты, Георгий Никитович, за 24-е газету посмотри…

Газета «Правда» за 24 июля лежала передо мной на столе. Прижимая трубку к уху, я ее пододвинул ближе. И тут в списке тех, кому присвоено звание Героя Советского Союза, увидел и свою фамилию.

— «Ковтунов Георгий Никитович», — машинально прочитал вслух.

— Так, может, это не ты? — смеялся на другом конце провода Алексей Иванович. — Если не ты, скажи, исправим…

Все это казалось мне сном. И моя фамилия в Указе Президиума Верховного Совета СССР, и раскатистый смех обычно сдержанного, даже сурового командира дивизии.

Стали Героями Советского Союза и капитан Иван Максимович Лебеденко, и майор Геннадий Фадеевич Шляпин, и старший сержант Илья Ефремович Игнатенко, и ефрейтор Виктор Александрович Степин, вместе с которыми мы форсировали Западную Двину. Был в списке и командующий 6-й гвардейской армией генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков. Словом, много встретилось в Указе знакомых фамилий…

Наши соседи справа — соединения 4-й ударной армии, наступавшие вдоль Западной Двины, 27 июля овладели Даугавпилсом. Войска 43-й армии — нашего левого соседа — перерезали железную дорогу Даугавпилс — Вильнюс. Мы же лишь к 1 августа вышли на рубеж Заса, Акнисте, Панимунис, находящийся в 65 километрах северо-западнее Даугавпилса. Там наше дальнейшее наступление было приостановлено врагом.

На этот раз долго сидеть в обороне и заниматься основательным инженерным оборудованием позиций нам не пришлось. Буквально через день командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал-полковник Иван Христофорович Баграмян распорядился так: 6-я гвардейская армия сдает свою полосу обороны 4-й ударной армии, оставляя ей одновременно и свой 22-й гвардейский стрелковый корпус. Остальные соединения армии форсированным маршем перебрасывались в район Биржая.

Много маршей совершили мы за годы войны. И под палящим солнцем донских степей, и в трудных условиях северо-западного края лесов и болот. Но, пожалуй, этот марш стал для нас одним из самых сложных. Нам предстояло преодолеть около 100 километров по бездорожью. Погода стояла дождливая, а мы вынуждены были прокладывать колонные пути, строить мосты. Кроме того, как нас предупредили, требовалась постоянная готовность к вступлению в бой с ходу.