Георгий Ковтунов - Всей мощью огня

Вспомнил! Буквально через несколько дней генерал-лейтенант Батов приехал в дивизию на слет армейских разведчиков и снайперов. В тот же день он прямо на месте заслушал командира, начальника штаба, лично ознакомился с состоянием дел. Заглянул он и в наш полк.

— Никак азербайджанцы?! — удивился он. — Помню, помню, как перед самой войной «удочку» вам поставили. А теперь как дела идут? Жизнь небось строже инспекторской комиссии экзаменует…

Мы коротко рассказали командарму о трудных фронтовых дорогах, которыми довелось уже пройти, об успехах и неудачах полка, о павших товарищах…

Помрачнело лицо у генерала Батова на какой-то миг. Но он тут же твердо сказал:

— Ничего, по полному счету расплатимся с фашистами. Придет и такой день. А пока — надо готовиться к большим боям…

Да, в те напряженные дни именно в этом и заключалась наша основная задача. Кроме того, мы старались оказать посильную помощь героическим защитникам Сталинграда, которые с беспримерным мужеством сражались за каждый квартал, каждую улицу, каждый дом. Их девизом стали слова прославленного снайпера, бывшего коломенского литейщика, Василия Зайцева: «За Волгой для нас земли нет!»

Доблесть советских воинов сливалась воедино с самоотверженностью населения. Из самых разных источников нам было известно, что многие предприятия города продолжали работать до последней возможности. В полуразрушенных цехах ремонтировали танки, автомашины, стрелковое оружие. А когда враг подступал вплотную, рабочие брали в руки винтовки и автоматы, запасались ручными гранатами, формировали целые танковые экипажи. В районе тракторного завода, например, с гитлеровцами сражалась танковая бригада народного ополчения. Труженики заводов «Баррикады» и «Красный Октябрь» вместе с бойцами-сибиряками 308-й стрелковой дивизии отразили около 100 атак вражеских танков и пехоты.

Фашисты несли тяжелые потери. Они были вынуждены перебрасывать к Сталинграду все новые и новые резервы. Но определенную и весьма немалую часть из них отвлекал на себя наш фронт. Причем чувствовалось, что командование очень чутко реагирует на малейшее изменение обстановки. Стоило врагу усилить натиск в самом городе, как тут же следовали яростные контратаки советских войск на других участках. Чтобы обезопасить свои коммуникации от наших ударов, гитлеровское командование поставило по всей малой излучине Дона только немецкие соединения. Так, против нашей армии действовали закаленные в боях гитлеровские дивизии — 44, 376 и 384-я. Лишь на правом фланге фронта противостояли нам румынские части.

В этот период, как я уже упоминал, особенно активных боевых действий мы не вели. И тем не менее в штаб полка практически каждый день поступали донесения о том, что такой-то батареей уничтожена огневая точка, такой-то — вражеское орудие, столько-то солдат и офицеров противника.

Были у нас, что скрывать, любители несколько завысить потери гитлеровцев. Но командир полка, его заместитель по политической части вели с этим непримиримую борьбу.

— Вы вчера докладывали, что уничтожена батарея гитлеровцев. Почему же сегодня с той же позиции был обстрелян наш стрелковый батальон? — спрашивал подполковник В. А. Холин у командира дивизиона.

— Может, и осталась одна пушка, кто ее знает, — оправдывался он. — Все не разглядишь.

— Так вот, запомните раз и навсегда: если нет твердой уверенности, если не разглядели, то думать не смейте докладывать об уничтожении. Неужели не понимаете, какой бедой может обернуться ложный, хотя бы чуть приукрашенный, доклад? Мы прибавим пару уничтоженных орудий, соседи сделают то же самое. А на стол командующего армией лягут данные, из которых следует, что у фашистов артиллерии вообще не осталось. Завышение цифр — преступление! Еще раз повторится такое — пеняйте на себя!

И к нам, работникам штаба, в этом отношении Вениамин Александрович был очень и очень строг. За каждую цифру, которая фигурировала в документах, спрос был высок. Бывало, докладываешь ему какие-либо расчеты, так он не один раз спросит:

— А это откуда у вас взялось? А это проверяли? Лично или поручали кому-то?

И это не было признаком недоверия, излишней подозрительности. Просто командир полка придерживался давно известного и многократно подтвержденного жизнью правила: «Доверяй, но проверяй!»

Но, как бы придирчиво ни подходили мы к оценке результатов стрельбы, цифры, характеризующие боевую деятельность дивизионов и батарей, постепенно росли. На счету многих подразделений были уже десятки уничтоженных огневых точек, автомашин, орудий и минометов. И вражеские танки входили в этот перечень. Так что осеннее затишье было весьма относительным. Схватки с врагом не прекращались ни днем, ни ночью.