Виктор Корж - Запас прочности

Трюмно-дифферентовочная помпа, у мотора которой в двух местах треснула верхняя часть станины и вышел из строя амперметр, пока справляется с поступающей внутрь прочного корпуса водой. Обе группы аккумуляторной батареи, в том числе и склеенные нами баки, выдержали удар. А о силе этого удара можно судить уже по тому, что в 20-миллиметровой обшивке прочного корпуса мы насчитали тринадцать прогибов!

Но сейчас, кажется, все наладилось. Немного успокоившись, стали гадать, что все-таки произошло. Приходим к единодушному мнению: лодка наткнулась на антенную мину. Это коварная штука: висит в толще воды, раскинув тонкие щупальца — антенны. Чуть лодка заденет за них — мина взрывается.

Не успели мы опомниться, как нашу лодку снова швыряет вниз и в сторону так, что в центральном посту не удержался на ногах ни один человек. Меня отбросило, к главной осушительной помпе. Как я не сломал себе шею и ребра о многочисленные клапана и костыли на водяных магистралях, до сих пор удивляюсь.

Прошел всего лишь час после первого взрыва.

Моряки, занятые борьбой с повреждениями и поступающей внутрь прочного корпуса водой, не успели даже переодеться в сухое белье.

Звенит, бьется и колется все недобитое. Сыплется и ломается все, что еще не доломалось. Почти все повторяется снова, только боевое освещение не гаснет. Слышим, как с грохотом на верхнюю палубу падают большие осколки мины. Очередной минреп с лязгом движется по обшивке, цепляется за какие-то выступающие части, звеня натягивается и, срываясь, снова волочится по корпусу корабля.

Опять подводная лодка без хода, но теперь она не тонет, она удифферентована с нулевой плавучестью, а поступающая вода непрерывно откачивается.

В четвертом отсеке верхний люк снова свибрировал, но теперь его сбило в другую сторону, и вода перестала течь.

В шестом отсеке опять слетели все съемные кожухи рубильников и якорных автоматов. Мичман Лавриков проверяет щетки. Командиры отделений электриков без напоминаний врубили батарейные автоматы.

Дан ход левым главным гребным электромотором, затем правым. Все говорят, что на этот раз взрыв был слабее первого. Но от этого не легче. Вышел из строя гирокомпас. Отказали уцелевшие до этого электроизмерительные приборы. Топливная цистерна внутри прочного корпуса дала трещину в двух местах, и в аккумуляторную яму из нее поступает вода замещения (топливо кончилось). Боцман жалуется, что лодка стала плохо слушаться горизонтальных рулей.

Идем по прямой, ориентируясь по приметным глубинам. Выбираем более мелкое место и в 15.47 ложимся на грунт.

Богданов и Комиссаров принимаются за ремонт гирокомпаса. Поручив Сорокину пуще глаза следить за аккумуляторной батареей, отправляюсь с мичманом Лавриковым искать подходящий амперметр, чтобы поставить его на трюмно-дифферентовочную помпу. Сняли для этого амперметр с опреснителя. Гирокомпас удалось исправить довольно быстро. Уже это хорошо.

Мы, офицеры, снова оккупировали старшинскую кают-компанию. Разложив на большом столе мокрую карту, склонились над ней Тураев, Лошкарев и Ильин. Пытаются решить неразрешимую задачу — как расположено минное поле антенных мин, если мы дважды уже подрывались на нем. Неужели еще раз подорвемся?..

В 19.00 всплываем с грунта и продолжаем путь. Теперь я больше не покидаю центральный пост. Старшины и матросы тоже все на своих боевых постах и всеми силами приводят их в порядок, закрепляют, очищают от остатков стекол, подтягивают и — что греха таить — просто подвязывают вязальной аварийной проволокой, чтобы не болтался тот или иной прибор.

Как зеницу ока берегу винты, а сейчас их повредить легче всего, так как лодка идет преимущественно с дифферентом на корму, чтобы хоть увеличением хода иметь возможность изменить глубину погружения. Трюмно-дифферентовочная помпа то и дело засоряется, так как вода, гуляя по всем закоулкам трюмов, вымывает, несет с собой грязь и мусор. Через каждые десять минут помпу останавливаем, разбираем, чистим и снова собираем.

Командир, сокрушенно качая головой, говорит мне:

— Таким манером мы должны идти еще часа три, не меньше.

— Боюсь, что, шумя помпой по всему маршруту, мы привлечем внимание противника.

— И я этого опасаюсь. Но всплывать нельзя.

Ухватившись окоченевшими руками за трап и качаясь на подгибающихся и ноющих от боли ногах, стискиваю зубы, чтобы они не стучали: меня лихорадит.

Морская вода, как кислота, разъедает бесчисленные порезы и ссадины на теле. Знаю, что не я один в таком положении. Боцман тоже выбился из сил. Уже были случаи, что он не удерживал лодку на рулях, и она со скрежетом падала на каменистый грунт.