Петр Лебеденко - В излучине Дона

— Готовьтесь, товарищи, к завтрашнему наступлению. Задача корпуса прежняя: овладеть Липо-Логовским. Действия наши поддержат части гвардейских минометов. Но на многое не рассчитывайте, — вдруг предупреждает он. — У гвардейцев мало боеприпасов.

Когда совещание закончилось и все уже направились к выходу, комкор вдруг предупреждает меня:

— Учти, Лебеденко, две новые роты входят в мой расчет. — И показывает на свои записи…

Прохорович возвращается в бригаду, а мы с Маслаковым выходим на развилку дорог встречать новые роты. Усаживаемся на бугорок, закуриваем. Укрыться от палящего солнца негде. Сидим, млеем от жары и нетерпеливо посматриваем в сторону Дона.

В отяжелевшей голове никаких мыслей. Это от зноя и духоты. Лишь изредка заскочит в нее какая-нибудь забота, нехотя поворотится где-то в извилинах мозга и растворится, уступив место покою и созерцанию.

Только через час вдали возникает облако пыли. Оно быстро разрастается и густеет. И вот из него вырывается танк. Это БТ-7. Движется он без гусениц, с большой скоростью. За головной показывается вторая машина, потом третья. Жду следующих, но их не видно, не видно дальше и пыли.

По моему требованию танки останавливаются. Броня их облеплена запыленными людьми. С первой на землю соскакивает командир. Поправляя на ходу ремень и пилотку, спешит навстречу, представляется:

— Командир танковой роты старший лейтенант Минаев.

Интуитивно я чувствую, что на фронте он впервые. Почему мне так кажется? Просто подсказывает опыт, выработавшийся за год войны. Новичок на фронте выдает себя какими-то присущими только ему признаками. Повышенной возбужденностью, например, которая проявляется во всем: в голосе, в особенном блеске глаз, в жестах, подчеркнуто четких и несколько аффективных. Новичок очень хочет показаться бывалым, смелым, дать понять, что великолепно знает, каким должен быть фронтовик, и старается быть особо дисциплинированным, подтянутым, готовым броситься выполнять любое распоряжение начальника. И ему самому нравится эта готовность, и он, как бы ни старался, не в силах сдержать ее.

Я называю себя и спрашиваю:

— Что, старший лейтенант, в боях не был?

Минаев вспыхивает и как-то чересчур поспешно, словно оправдываясь, отвечает:

— Еще не пришлось.

— Откуда сейчас?

— Прямо с СТЗ.

— А где рота?

— Две машины остались за переправой, неисправность в трансмиссии обнаружилась. У третьей уже на этом берегу мотор отказал. Остальные шли за мной, да что-то отстали.

Каждое слово Минаева камнем ложится на сердце! Комкор приплюсовал обе роты в мой актив, а у них уже потери из-за неисправности.

— Карта района есть?

— Есть.

Минаев поспешно вытаскивает из полевой сумки двухкилометровку. Я показываю ему место расположения батальона Мельникова и как к нему лучше добраться. Предупреждаю, что обстановка сложная и нужно быть готовым к действию в любую минуту.

— Есть, быть готовым, — упавшим голосом повторяет Минаев и растерянно смотрит на своих товарищей, стоящих рядом.

Политрук роты и несколько танкистов обескуражены не меньше командира. Это и понятно. Они рассчитывали после марша отдохнуть, осмотреть и отрегулировать машины, а тут чуть ли не с ходу бросают в бой. В их сознании это не укладывается. Со временем поймут, что требует фронт, сейчас же объяснять это нет времени, да словами такое и не растолкуешь.

В заключение говорю:

— Старший лейтенант, сами отправляйтесь с танками. Политрук пусть останется встретить остальные машины.

Тройка БТ-7, набирая скорость, скрывается в густом облаке пыли.

Посылаю Маслакова за своим тягачом. Пока он выполняет поручение, я, задумавшись, прохаживаюсь у самого края хлебного поля. Все размышляю о пополнении.

Действительность оказалась хуже, чем я предполагал. С чем идти завтра в наступление?

Временами, поднимая голову, ловлю на себе настороженно-внимательные взгляды политрука. По всему чувствуется, он представлял себе прибытие на фронт совсем иначе и теперь несколько обескуражен. К тому же мой недовольный вид принимает на свой счет. Ему кажется, что я сержусь на них за отставшие танки.

А я вовсе не сержусь. Просто меня беспокоит обстановка на фронте, завтрашний бой и то, что вместо Т-34, нужных нам позарез, шлют с СТЗ технику вчерашнего дня — латанные на скорую руку Т-60 и вот эти, отживающие свой век БТ-7. Понимаю, что где-то Т-34 еще нужнее, но ведь и мы бьемся насмерть, и у нас тут все на пределе. Хотя бы подкинули бригадам по десятку новых тридцатьчетверок. А что сделаешь на БТ-7 с его сорокапятимиллиметровой пушкой, одним пулеметом и тонкой броней. Т-60 тоже не лучше.