Евгений Андреев - Небо вокруг меня

После приземления обступили друзья. Хотелось тут же поделиться с ними первыми впечатлениями. Но подошел ведущий врач полковник Н. Ушаков и повел на стрельбище, где заставил стрелять из пистолета по мишени. Дело в том, что стрельба — один из элементов проверки работоспособности человека после катапультирования. С двадцатипятиметровой дистанции выбил сорок четыре очка из пятидесяти возможных.

После нескольких катапультирований на высоте тысяча пятьсот метров первая стадия испытаний закончилась. На второй, завершающей, стадии требовалось катапультироваться с высоты четырех, шести, восьми и десяти тысяч метров. В этих высотных прыжках необходимо было длительное время нестись к земле в свободном падении вместе с креслом. В противном случае оно могло упасть далеко от испытателя и потеряться вместе со своими приборами. В испытаниях участвовали Николай Никитин, Владимир Петренко и я.

Катапультировались по очереди. Выстреливались из самолета и сотни секунд падали, не расставаясь с креслом. Лишь на высоте полторы тысячи метров отстегивались, отталкивали от себя кресло и в семистах метрах от земли раскрывали парашют. Кресло также опускалось на специальном парашюте.

После каждого приземления нам предлагалось стрелять по мишеням. Все стрельбы выполнялись на отлично.

— Новая катапульта не угрожает здоровью и жизнедеятельности летчиков, — заявил врач полковник Н. Ушаков членам государственной комиссии. Тут-то и произошел небольшой казус.

Один из членов государственной комиссии задал вопрос:

— А как стреляют испытатели в обычном состоянии? Таких данных у медиков не было.

На следующий день в тире из того же пистолета я стрелял как нарочно плохо. Врачу оставалось только удивляться.

За успешное испытание катапульты и высотные прыжки главнокомандующий Военно-Воздушными Силами наградил группу испытателей ценными подарками.

Когда вернулся из очередного отпуска, аэродром уже покрылся толстым слоем снега. Устройство, которому мы дали путевку в жизнь, находилось в серийном производстве.

Надо отметить, что организация испытательных прыжков по сравнению с организацией спортивных и тренировочных имеет свои особенности. Более повышенные требования, например, предъявляются к выбору площадки, на которую выполняются прыжки. При всяком парашютном прыжке место приземления находится на определенном расстоянии от линий электропередачи, различных высоких построек, рек, озер и т. п. Площадка для испытательных прыжков выбирается на еще большем удалении от опасных препятствий.

За пригодностью площадки для приземления парашютистов идет неослабное наблюдение в течение всего времени проведения испытаний: ведь препятствия на земле могут возникнуть внезапно, причем самые неожиданные. Василий Григорьевич Романюк рассказывал об одном таком случае.

— Самолет, в котором разместилось полтора десятка испытателей, набирая высоту, взял заданный курс. Место прыжков находилось в сорока минутах полета от нашего аэродрома. Надо сказать, что редко приходилось встречать такую отличную площадку для парашютных прыжков. Большой ровный луг, покрытый высокой, сочной травой, и на десяток километров вокруг ни одного опасного для приземления препятствия. С одной стороны луг полукольцом окружал невысокий кустарник, в котором земляники было видимо-невидимо, с другой — простиралось поле пшеницы. После прыжков мы любили полежать на солнцепеке в высокой траве, поесть сладкой и душистой ягоды. Это были самые отрадные минуты в тех трудных, затянувшихся испытаниях.

Самолет, приближаясь к месту прыжков, прямо с ходу лег на боевой курс. Для летчика это не составляло труда. Он десятки раз доставлял нас сюда и настолько «пристрелялся», что мог найти зеленый лужок с закрытыми глазами. Затем последовала команда, и парашютисты один за другим оставили самолет.

Я, как и остальные испытатели, без задержки раскрыл парашют и, убедившись в его исправности, приступил к работе. Приспособление действовало отлично, и можно было с уверенностью сказать, что испытания закончены. Как всегда, сознание успешно завершенной работы принесло большое удовлетворение. Тут я вспомнил о приземлении и взглянул вниз.

Куда мне только ни приходилось приземляться: на леса, болота, подернутое первым ледком озеро, в придорожную канаву… Но то, что ожидало в этот раз, нельзя было предусмотреть, обладая даже самой богатой фантазией, на нашем зеленом лугу паслось большое колхозное стадо.