Чарльз Чаплин - Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

– Природа, – возразила она, – везде природа, имитация природы гораздо более интересна.

Она углубилась дальше, заметив, что искусственный мрамор выглядит красивее, чем натуральный, а закаты на картинах Тернера [79] Британский живописец, мастер романтического пейзажа, акварелист. Предтеча французских импрессионистов (прим. ред.). более красивы, чем на самом деле. В этих суждениях не было никакой оригинальности, но я вежливо с ней согласился.

Затем она начала рассуждать о содержании и сценариях современных кинофильмов: «Они слишком сложны, запутанны и тривиальны». На экране ей хотелось бы увидеть меня, просто шагающего по улице, поворачивающего за один угол, потом еще за один, и еще… и так далее. Я хотел ответить, что эта идея звучит парафразом на ее мистическое «роза это роза это роза.», но что-то заставило меня промолчать.

Обед был подан за столом, покрытым прекрасной скатертью с бельгийскими кружевами, и многие гости высказывали комплименты хозяйке. Во время десерта кофе подавали в очень маленьких и легких чашечках, моя стояла слишком близко от локтя, и когда я неосторожно двинул рукой, чашка опрокинулась, и кофе оставил на скатерти большое пятно.

Я не знал, куда деться от стыда за свою неловкость, но в середине моих самых искренних извинений Гертруда сделала то же самое, что и я, – пролила свой кофе. Я почувствовал некоторое облегчение, ведь теперь я был не один такой неловкий и виноватый, но Гертруда даже извиняться не стала.

– Все в порядке, не волнуйтесь, на платье ничего не попало, – это было все, что она сказала.

Однажды к нам на студию приехал Джон Мейсфилд [80] Английский поэт, писатель, журналист (прим. ред.). . Это был высокий, приятного вида, спокойный мужчина, который произвел впечатление внимательного и отзывчивого человека. Не знаю почему, но я вдруг почувствовал сильное смущение при встрече с ним. Помогло мне то, что я совсем недавно прочитал его «Вдову на улице Прощай», и мне очень понравилась эта поэма. Иными словами, я не стоял перед ним, как немой, а даже процитировал особо запомнившиеся мне строки:

В один из дней, когда я работал над «Золотой лихорадкой», мне позвонила Элинор Глин [81] Британская сценаристка (прим. ред.). : «Мой дорогой Чарли, вы обязательно должны познакомиться с Марион Дэвис [82] Американская киноактриса, продюсер, сценарист и филантроп (прим. ред.). , она просто очаровательна и мечтает о знакомстве с вами. Не пообедаете ли вы с нами в отеле “Амбассадор”? А потом мы могли бы вместе отправиться в Пасадену и посмотреть ваш фильм "Праздный класс”».

Я не был знаком с Марион, но ее одиозная слава не прошла и мимо меня. О Марион писали во всех газетах и журнала Херста [83] Американский медиамагнат, газетный издатель. Создал индустрию новостей и придумал делать деньги на сплетнях и скандалах (прим. ред.). , и настолько назойливо, что от этого просто начинало мутить. Дело дошло до того, что имя Марион Дэвис стало предметом для множества шуток и язвительных замечаний. Как-то раз Беатрис Лилли [84] Канадская комедийная актриса (прим. ред.). , налюбовавшись ночными огнями Лос-Анджелеса, сказала: «Как красиво! Я думаю, что чуть позже все эти огни сойдутся в одну яркую линию и мы прочитаем: Марион Дэвис!» Ни одна газета, ни один журнал Херста не выходили без большой фотографии Марион на первой странице. К сожалению, вся эта шумиха отнюдь не прибавляла популярности Марион.

Но как-то раз, когда я гостил у Фэрбенксов, они предложили посмотреть фильм с Марион, который назывался «Когда рыцарство было в цвету». Признаться, я был приятно удивлен, что она оказалась очень хорошей комедийной актрисой, с большим обаянием и шармом. Она легко могла стать звездой и безо всякой рекламной шумихи, устроенной Херстом. Во время обеда у Элинор Глин я понял, что Марион была простой и очаровательной молодой женщиной. С этого момента мы надолго стали друзьями.

О взаимоотношениях Херста и Марион ходили легенды не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Они были вместе более тридцати лет, до дня смерти Херста.

Если бы меня спросили, кто из всех, кого я знал, оказал на меня самое сильное впечатление, я бы ответил, ни минуты не раздумывая: покойный Уильям Рэндольф Херст. Должен добавить, что это впечатление не всегда нужно трактовать как нечто исключительно положительное. Конечно же, и хороших качеств Херста было не убавить. Меня всегда завораживали загадка его личности, его мальчишество, дальновидность, доброта, жесткость, невероятная сила власти и несметные богатства. Это был самый свободный в мире человек, которого я когда-либо знал. Его деловая империя правила целым миром, в который входили сотни издательств, крупные холдинги недвижимости в Нью-Йорке, шахты, огромные территории в Мексике. Его секретарь как-то сказал мне, что состояние Херста оценивалось в четыреста миллионов долларов. По тем временам это было неисчислимое богатство.