Наконец, в 1949 году были опубликованы бумаги Терезы Гвиччиоли, последней возлюбленной Байрона. Этот эпизод заслуживает того, чтобы сказать о нем более подробно.
III. ПОСЛЕДНЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ
Как, оказывается, трудно сделать так, чтобы человека забыли! Казалось бы, люди могут надеяться, что, когда умрут, их несчастная любовь умрет вместе с ними. Но не тут-то было. На протяжении долгих лет, а иногда и веков, не прекращают появляться все новые письменные свидетельства. Как встают из песков мертвые города, так возникают из шкатулок связки пожелтевших писем. И все новые поколения продолжают тревожить прах, в который уж давно превратились герои переписки.
Тереза Гвиччиоли, последняя привязанность Байрона, оставила своему семейству многочисленные реликвии, запертые в резной шкатулке красного дерева, которые она позволила извлечь оттуда лишь через пятьдесят лет после своей смерти. Сокровища наивной и верной любви: прядь волос, которую он оставил ей, уезжая в Грецию; материя от его сорочки; веточка с дерева, сорванная в Ньюстеде; экземпляр поэмы «Корсар» в переплете красного плюша, в который он написал ей нежное признание; сто сорок девять неизданных писем Байрона, написанных по-итальянски, и «Жизнь Байрона», принадлежащая перу графини Гвиччиоли, которую она сочла слишком личной, чтобы опубликовать.
На основе этих ценных документов маркиза Ориго, англичанка, вышедшая замуж за итальянца, написала книгу. Она могла бы прельститься желанием сделать из Байрона циничного соблазнителя, вырывающего несчастную иностранку из объятий мужа, или, напротив, представить Терезу ловкой интриганкой, которая бросилась Байрону на шею, чтобы избежать старикашки, и принудила Дон Жуана превратиться в чичисбея. Или вообще сделать из этого приключения комедию по-итальянски, которая больше развлекает, чем трогает.
И все эти пародии скрыли бы правду. А правдивая история отношений Байрона и Терезы содержит много нюансов и заслуживает большей доброжелательности. Почему с нежностью, которая была странной ему самому, он любил эту семнадцатилетнюю женщину, такую непохожую на него? Она была, без сомнения, хорошенькой и свежей, но красота сама по себе никогда не привлекала Байрона. Айрис Ориго тонко почувствовала, что роман с Терезой был продолжительным отчасти благодаря её жизненной силе и воле, но главным образом потому, что, как когда-то Августа Ли, она привносила в его измученное сердце радость и покой.
Тереза была не слишком образованна, и писала она в стиле, который был преподан ей в монастыре Санта-Чара. Но Байрона это почти не занимало, поскольку любовники переписывались по-итальянски. Иностранка, которая объясняется на родном языке, имеет некие преимущества в глазах мужчины. Своеобразная экзотика в соединении с любовью придает шарм даже безвкусице. Байрон и сам проникся стилем Санта-Чары: «Quando piango le mie lagrime, vengono dal’cuor’ e sono di sangue…» («Когда я проливаю слезы, они исторгаются из моего сердца, и это кровавые слезы…») Впрочем, отдавая дань любовным традициям своей страны и своего времени, Тереза вовсе не была глупой. Она внимательно читала французские книги, которые он ей присылал; правда, как и всякая женщина, она читала их, стараясь угадать мысль не автора, но дарителя.
Когда он жестокосердно предложил её вниманию «Адольфа», слишком правдивую картину о несчастьях, которые порождают внебрачные связи, она отреагировала с подобающим чувством: «Байрон, какую боль причинила мне эта книга!.. Мой ум и мое сердце глубоко ранены. Байрон, зачем вы послали мне ее? Это так не ко времени… Для того, чтобы прочесть до конца и насладиться этой историей, надо не быть Элеонорой; а для того, чтобы со спокойным сердцем дать эту книгу своей любовнице, надо быть или Адольфом, или уж совсем бесчувственным…» Сказано тонко, да и неплохо написано.
Если же речь заходила о произведениях самого Байрона, она выказывала не меньше личной заинтересованности. Когда Байрон, писавший «Дон Жуана», посмотрев на неё с улыбкой, сказал: «Я тут написал кое-что против любви», — она живо ответила: «Вычеркните!» — «Не могу, — ответил он, — это испортит строфу». Художник плохо переносит сентиментальные запреты, которые в каком-то смысле ограничивают его талант. Настал день, когда Байрон пожалел об утраченной свободе. Да, она действительно очень хороша собой, но как проводить с ней вечера? И еще больше она проиграла в его глазах, когда он увидел её в обществе англичан, Хентов и Шелли.
Читать дальше