Андре Моруа - Дон Жуан, или Жизнь Байрона

С некоторых пор у Байрона появилась еще одна приятельница. Это была его сводная сестра Августа Шестнадцать лет назад, когда миссис Байрон собиралась произвести его на свет, Августу взяла на попечение её бабушка с материнской стороны, леди Хольдернесс, которая прервала всякие отношения между миссис Байрон и молодой девушкой. В силу этого Августа никогда не видела своего брата, бэби Байрона, о котором, однако, много слышала. В 1801 году леди Хольдернесс умерла, Августа осталась в её семье и жила то у своих кузенов и кузины Лидс, то у кузена Карлейля, опекуна Байрона.

После смерти леди Хольдернесс миссис Байрон сделала попытку возобновить отношения с Августой; её прельщало положение Августы в свете, но, помимо этого, она сохранила к ней естественную привязанность, так как нянчилась с ней, когда та была ребенком. В 1801 году она написала Августе нарочито сдержанное письмо, опасаясь, что оно может быть встречено недоброжелательно. «Так как я хочу предать минувшее забвению, то воздержусь от всяких рассуждений об особе, которая ныне не существует; я выжидала, чтобы составить свое мнение о вас; сейчас время, когда оно готово сложиться, и уже окончательно… Мы будем счастливы оказать вам любую услугу теперь или когда бы то ни было. Я всецело ручаюсь и за моего сына. Как ни мало он вас знает, но часто говорит мне о вас с нежностью».

Августа не оправдала пессимистического предубеждения миссис Байрон, она живо заинтересовалась своим братом, а он, чувствуя себя таким одиноким в мире около своей опасной матери, был в восторге от открытия, что у него есть сестра, друг, немногим старше его (ей было двадцать, ему шестнадцать), изящная, элегантная, с мягкими изысканными манерами, наконец-то похожая на ту родню, о которой он мечтал и которой был лишен. Он долго не решался ей писать, но во время пасхальных каникул послал извинительное письмо и прибавил: «Я сделаю все, что смогу, чтобы отплатить вам за вашу доброту, и надеюсь, что со временем вы будете считать меня не только братом, но самым близким, самым преданным другом и, если это когда-нибудь потребуется, вашим защитником. Домните, дорогая сестра, что вы для меня самое родное существо в мире не только по крови, но и по тем чувствам, которые я питаю к вам. Если когда-нибудь я смогу быть в чем-нибудь полезен, вам стоит только сказать слово. Передайте моему кузену и будущему брату Джорджу Ли, что я уже считаю его своим другом». Августа была обручена со своим двоюродным братом Джорджем Ли, полковником 10-го драгунского полка, сыном миссис Ли, к которой были адресованы письма из Валенсии.

Молодой девушке очень нравились письма её брата. Судя по ним, это был самый очаровательный корреспондент. И правда, он писал ей очаровательные письма, такие ласковые: «Любимая моя сестричка… моя нежно любимая сестра… Нет ничего приятнее для меня, как писать моей дорогой Августе…», с такими трогательными чувствами и детскими признаниями: «Передайте мой дружеский привет бедному старенькому Меррею (слуге Злого Лорда, которого взял к себе герцог Лидский до тех пор, пока Байрон не вступит во владение Ньюстедом), скажите ему, что, пока я жив, он не будет одинок на старости лет…» «Вы говорите, что не знаете моего друга, лорда Делавэра, он гораздо моложе меня, но это самый милый, самый живой мальчик в мире. При этом он обладает достоинством (очень большим в глазах женщин): он необыкновенно красив, пожалуй, даже слишком для мальчика…» «Я не знаю, когда покину Харроу… Я очень люблю школу. Наш наставник, доктор Друри, самый симпатичный священник, какого я когда-либо встречал; джентльмен в нем сочетается с ученым, при этом без всякой аффектации и педантизма; только ему я обязан теми небольшими знаниями, которые приобрел, и не его вина в том, что они небольшие».

Постепенно становясь смелее, он писал ей о своих взглядах на любовь. Томас Литгль и Мэри Чаворт сделали из него скептика. Он писал Августе, что собирается пойти на бал в Саутуэлле и намерен безумно влюбиться в какую-нибудь женщину: «Это будет развлечение, чтобы провести время, но по крайней мере в этом будет прелесть новизны; потом через несколько недель я приду в полное отчаяние, покончу с собою и с треском вылечу на тот свет».

Августа писала ему в ответ, что любовь — это серьезное чувство и что она любит своего полковника-драгуна так сильно, что это иногда причиняет ей страдание. «Мысль, что вы страдаете, дорогая сестра, доставляет мне страдание… Но в конце концов (простите, дорогая моя сестричка) я не могу не смеяться над вами, потому что любовь, по моему скромному мнению, это совершенная нелепость, простой набор комплиментов, выдумок и притворства; что до меня, то если бы у меня было пятьдесят возлюбленных, я забыл бы их всех через две недели и если бы случайно вспомнил хоть одну, посмеялся бы над этим, как над пустым сном, и благословил бы свою судьбу, что она избавила меня от коварного маленького слепого божка. Не можете ли вы постараться изгнать этого кузена из вашей прекрасной головки, так как сердце тут, безусловно, ни при чем». Так любовное разочарование сменялось у него цинизмом — болезнь развивалась нормально.