Джейсон Шрейер - Нажми Reset. Как игровая индустрия рушит карьеры и дает второй шанс [litres]

Вскоре Чейфи принялся публично раскрывать то, что компания считала своей коммерческой тайной: например, запланированную дату выхода Copernicus (в тот момент – июнь 2013 года), – и постоянно критиковал непомерные расходы компании. Выяснилось, что у него имелись внушительные политические амбиции – в 2016 году он пытался стать кандидатом в президенты от демократической партии, а в 2020-м – от либертарианской, и он думал, что, закопав 38 Studios, найдет себе новых избирателей. Несколько лет спустя Шиллинг опубликовал в газете резкую колонку, где обвинил в провале студии именно политика. «Мистер Чейфи – лжец, лицемер и бездарный губернатор, – писал Шиллинг. – Ему не хватило мозгов, чтобы войти в наше положение, и он разрушил сделку, потому что ничего в ней не понял. Я не позволю людям забыть, что он сделал и чего не сделал для жителей штата Род-Айленд, особенно для сотрудников 38 Studios».

Многие из числа последних продолжали ходить на работу до конца мая, хотя зарплаты они так и не получили. Небольшая команда засняла изумительные локации Copernicus, смонтировала из них двухминутный трейлер и выложила на YouTube – это была, с одной стороны, попытка уцепиться за соломинку и убедить какого-нибудь игрового издателя подхватить разработку. А с другой – страховка на случай, если игра никогда не выйдет, но мир все равно увидит результаты их труда.

Корабль 38 Studios тем временем продолжал идти ко дну. Пресса каждый день писала о том, как плохи дела у компании. Большие игровые издатели, не склонные рисковать, не собирались связываться со студией с такой репутацией. Но некоторые сотрудники все равно продолжали верить, что Курт Шиллинг найдет выход из положения. «Я не прекращал надеяться, что сейчас они провернут какой-нибудь фокус, и все обойдется» – признается Том Энг.

В конце концов именно вера в Шиллинга так далеко их завела. Он все еще оставался их лидером, их капитаном, их чемпионом, выигравшим трофей в окровавленных гетрах. «Я люблю его за все, что он сделал для компании», – говорит Энг. Но его попытки спасти компанию не возымели успеха, а переговоры с Чейфи и штатом Род-Айленд зашли в тупик. «Я помню, как пришла на обязательное для всех сотрудников собрание, – вспоминает Дженнифер Миллс. – Зашел Курт с парой менеджеров. Он просто сел перед всеми и закрыл лицо руками. Я думаю, что у всех внутри тогда что-то оборвалось: мы знали, как сильно он горит своим делом».

24 мая 2012 года всем сотрудникам 38 Studios пришло письмо по электронной почте. Его написал Билл Томас – операционный директор компании, добряк и дядя жены Шиллинга, – но тон письма был необычайно холодным:

Наша компания испытывает серьезные финансовые проблемы. Чтобы избежать дальнейших убытков и предотвратить хроническое недофинансирование, компания вынуждена устроить массовое сокращение. Это решение вынужденно и не является дисциплинарной мерой. Приказ о вашем увольнении вступает в силу сегодня, в четверг, 24 мая 2012 года.

Никаких компенсаций не предполагалось. Даже долги по зарплате оставались незакрытыми. Сотрудники также лишились медицинской страховки. В процессе регистрации банкротства выяснилось, что суммарный долг 38 Studios составлял около 150 миллионов долларов: она задолжала миллионы и кредиторам, и поставщикам, и страховым компаниям, и, конечно, своим работникам.

Раздавая интервью в следующие дни, Шиллинг говорил, что вложил в компанию 50 миллионов собственных средств, а теперь оказался «на мели». Он рассказывал журналистам и интервьюерам, что не взял у студии ни цента, но это было не совсем так. Ему не платили зарплату, но при оформлении банкротства оказалось, что с 2011 года Шиллинг потратил около 40 000 долларов компании на путешествия. Компания также оплачивала ему медицинскую страховку – около 1500 долларов в месяц. У топ-менеджеров 38 Studios дела тоже шли неплохо: например, Билл Томас за последний год существования компании получил от нее в общей сложности 421 678 долларов. Из этой суммы 129 857 долларов ушли на релокацию, больше 50 000 – на перелеты, а еще свыше 10 000 Томас получил как консультант по закрытию студии – когда никто, кроме него, никаких денег не получал. Шиллингу нравилось говорить, что его студия – это семья, но по итогам больше всего выиграли его родственники [86] Хизер Коновер утверждает, что слово «семья» отныне для нее – красный флаг. «Курт часто говорил, что мы семья, – вспоминает она, – и у меня теперь пунктик на это слово. Когда кто-то в студии начинает заливать, что мы семья, я сразу реагирую: „Нет, неправда! Ничего подобного!“» – Прим. авт. .