Константин Ковалев - Евдокия Московская

«Оставь слёзы, — сказал он, — Бог нам будет заступником, и мы не убоимся врагов». Затем он обнял в последний раз супругу и отправился в путь. Княгиня взошла с воеводскими жёнами в терем, села под южными окнами к набережной и грустно смотрела вслед удалявшемуся супругу. Она горько и тихо плакала и, глубоко вздохнув, воскликнула: «Господи Боже великий! Презри на меня, смиренную, удостой меня ещё увидеть славного между людьми великого князя Димитрия Иоанновича! Крепкою рукою твоею дай ему ‘победу на супостатов! Да не постигнет христиан та же участь, какая постигла их на реке Калке! Не дай погибнуть остатку христиан, да славят они святое имя твоё! Уныла земля Русская, только на тебя уповаем, Око Всевидящее! У меня осталось три сына, но все они ещё в детских летах… Кто защитит их от ветра буйного и от зноя палящего? Возврати им отца и не дай им осиротеть!» Скоро получено было известие, что великий князь со всем войском переправился через Оку в Рязанскую землю и пошёл на бой против татар. И начали все скорбеть за князя и за землю Русскую. Не в одной Москве, но и во всех других городах, по словам летописца, раздавались сильные стоны, плач и рыдания. Всех безутешней были женщины. Если такова была всеобщая скорбь русских, то княгиня Евдокия имела гораздо более причин скорбеть о сомнительных следствиях похода».

Имеем мы также несколько важных упоминаний о великой княгине Евдокии в «Сказании о Мамаевом побоище», а также её изображений — в иллюстрированном списке произведения, хранящемся в наши дни в Отделе рукописей Британской библиотеки в Лондоне (таких списков много, но иллюстрации разные, один из главных списков «Сказания» находится в Москве, в Государственном историческом музее). Здесь повествуется о проводах Евдокии и других воеводских жён своих мужей в дальний поход. Не без трепета читаем мы строки о том, как «великая княгиня Авдотья» и другие женщины «подают конечное целование» своим любимым. Подают целование! А на современном языке — целуют своих мужей при расставании, которое в высшей степени вероятности могло быть последним. Изображена в центре композиции на миниатюре и сама Евдокия, как правительница — с короной на голове. Скупыми красками и нехитрыми линиями художник передаёт глубокие чувства тех, кто переживал события тогда не в воображении, а наяву.

Читаем в российском списке «Сказания»: «Княгиня же великая Евдокия, и Владимира княгиня Мария, и других православных князей княгини, и многие жёны воевод, и боярыни московские, и жёны слуг тут стояли, провожая, от слёз и кликов сердечных не могли и слова сказать, свершая прощальное целование. И остальные княгини, и боярыни, и жёны слуг так же совершили со своими мужьями прощальное целование и вернулись вместе с великой княгиней. Князь же великий, еле удерживаясь от слёз, не стал плакать при народе, в сердце же своём сильно прослезился, утешая свою княгиню, и сказал: «Жена, если Бог за нас, то кто против нас!»

А вот и ещё одна миниатюра из Лондона, с упоминанием в тексте великой княгини, теперь уже названной Овдотьей. Текст гласит: «Великая княгиня Овдоться со снохою седяше в тереме». Мы видим символическое изображение Кремля, высокие палаты, маленькое оконце, у которого сидят великая княгиня и её родственница — в ожидании возвращения своих мужей и братьев после Куликовского сражения.

Именно этот терем описывается в «Сказании» удивительными по поэтичности словами: «Княгиня же великая Евдокия со своею невесткою, княгинею Владимира Марией, и с воеводскими жёнами, и с боярынями взошла в златоверхий свой терем в набережный и села на рундуке под стекольчатыми окнами. Как будто в последний раз видит великого князя, слёзы проливая, как речной поток. С великою печалью, приложив руки свои к груди, говорит: «Господи Боже мой, всевышний Творец, взгляни на моё смирение, удостой меня, Господи, увидеть вновь моего государя, славнейшего среди людей великого князя Дмитрия Ивановича. Помоги же ему, Господи, своей твёрдой рукой победить вышедших на него поганых половцев. И не допусти, Господи, того, что за много лет прежде сего было, когда страшная битва была у русских князей на Калке с погаными половцами, с агарянами; и теперь избавь, Господи, от подобной беды, и спаси, и помилуй! Не дай же, Господи, погибнуть сохранившемуся христианству, и пусть славится имя Твоё святое в Русской земле! Со времени той калкской беды и страшного побоища татарского и ныне уныла Русская земля, и нет уже у неё надежды ни на кого, но только на Тебя, всемилостивого Бога, ибо Ты можешь оживить и умертвить. Я же, грешная, имею теперь две отрасли малых, князя Василия и князя Юрия: если встанет ясное солнце с юга или ветер повеет к западу — ни того, ни другого не смогут ещё вынести. Что же тогда я, грешная, поделаю? Так возврати им, Господи, отца их, великого князя, здоровым, тогда и земля их спасётся и они всегда будут царствовать».