Аида Арье - Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха

После окончания Второй мировой многие победители возвращались издалека с трофеями. От шедевров мирового искусства до обыкновенных чашек из мейсенского фарфора – тысячи вещей перемещались через границы и бережно хранились новыми владельцами как напоминание о победе. Для Третчикова таким трофеем стали 50 полотен, тихо ждавших своего звёздного часа. В них было сосредоточено самое главное богатство Третчикова: его опыт художника-самоучки и воспоминания об экзотике Юго-Восточной Азии. Оставалось лишь решиться вынести своё творчество на суд публики.

Конечно, читатель может усмехнуться: мол, великое дело – организовать выставку в Кейптауне! Южную Африку едва ли можно назвать культурной столицей мира, и снискать здесь славу намного проще, чем в Париже, до которого наш герой так и не добрался. Что ж, всё это действительно так, однако отсутствие громких имён ещё не означает, что в Южной Африке не было своих представителей творческой элиты. И борьба между ними велась с ничуть не меньшими страстями, чем между Монтекки и Капулетти. Дальнейшие события наглядно показали, что местные художники не жалуют пришлых, а здешняя конкуренция в своём драматизме может достичь поистине эпических масштабов.

Набережная Кейптауна

Итак, почти сразу по приезде в Кейптаун Владимир присоединился к местной Ассоциации художников, чья галерея считалась одной из самых престижных выставочных площадок страны. Поначалу ничто не предвещало проблем: Третчиков в свойственной ему манере быстро обзавёлся новыми знакомыми в творческой среде и без особых хлопот забронировал галерею для предстоящей выставки. Однако в дело вмешалась гранд-дама южноафриканской творческой элиты Ирма Штерн.

Будучи одним из основоположников местной художественной школы, она посчитала своим долгом узнать поподробнее о Третчикове и его картинах. Владимир любезно пригласил её в свою студию, где с радостью показал свои работы. Гранд-дама лишь покачала головой, допила предложенный ей напиток и сухо попрощалась с Третчиковыми. Через считанные дни из Ассоциации художников пришло требование представить картины для предварительного изучения «художественной комиссией», которой предстояло решить, достойны ли они того, чтобы украсить собой галерею Ассоциации. Само требование было чем-то неслыханным, ведь ранее оно никогда не предъявлялось ни одному художнику! Тем не менее Владимир решил пройти это испытание, ведь в своих работах он был абсолютно уверен. Однако для всех членов Ассоциации, знавших о подковёрной игре Ирмы Штерн, результат оказался ожидаемым: Третчикову пришло письмо с отказом в проведении выставки.

Всё дело в том, что уже несколько десятилетий Ирма Штерн пыталась привить местной публике любовь к тому, что мы и сегодня называем «современным искусством». Путь этот оказался очень тернист и только-только начал приносить свои первые плоды. Огромными усилиями она смогла сплотить вокруг себя единомышленников и создать так называемую «Новую группу».

Но тут, словно чёрт из табакерки, появился этот русский выскочка, чьи картины представляли собой квинтэссенцию банального реализма. Они словно просились на обложку глянцевого журнала, гипнотизируя сочными цветами и не желая испытывать ум своего зрителя. Люди изображались на его полотнах как люди, а цветы – как цветы, а не нагромождения ломаных линий. Но самое страшное таилось даже не в этих «мещанских» с точки зрения Штерн картинах, а в том, что Третчиков, по её мнению, не стеснялся подстраиваться под вкусы обывателя, который непременно пойдёт глазеть на эту вульгарную реалистичную мазню! По всей видимости, именно личные предпочтения Штерн стали причиной отказа Третчикову.

Но упрямый русский художник и не думал сдаваться. Пусть Кейптаун и не может сравниться с парижским Монмартром, но разве на всю страну существует лишь одна галерея? Конечно, жаль, что никому не знакомый художник лишился поддержки Ассоциации. И это в стране, где население и без того не слишком интересовалось выставками! На помощь Владимиру пришла врождённая смекалка и само Провидение, которое всегда оказывало ему свою благосклонность.

Третчиков одним из первых решил соединить искусство и коммерцию, выбрав для своей выставки просторную галерею, располагавшуюся над книжным магазином. Первая выставка как бы «задала тон» всем последующим. Владимир никогда не заставлял идти к нему, а вместо этого сам шёл к своему зрителю и потенциальному покупателю. Где люди максимально расслаблены, тратят много времени и к тому же готовы расстаться со своими деньгами? Естественно, в магазинах. Значит, именно туда и надо идти, особенно если тебя никто здесь не знает! К тому же в отдельно стоящую галерею придут лишь те, кто целенаправленно туда шёл, а много ли таких наберётся в Кейптауне?