Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

За годы, прожитые на Западе, Михаил Меерсон-Аксёнов ни на шаг не свернул с пути, который наметил себе сразу после крещения. Он закончил Духовную семинарию в Нью-Йорке, продолжил учение в Библейском институте в Иерусалиме. Ныне он — доктор богословия и уже более двадцати лет возглавляет церковь Христа Спасителя в Манхеттене. Имя это, ассоциирующееся у нас, москвичей, с недавно восстановленным в столице храмом, мало что говорит о реальном облике манхеттенской церкви. Внутри она более чем скромна, а снаружи выглядит, как обычный жилой дом. Склонный к юмору о. Михаил мимоходом заметил как-то, что в излишне скромном облике его церкви виноваты большевики. Я посмеялся, но оказалось, что элемент реальности в шутке той всё-таки присутствовал.

Как известно, православие существует на американской земле уже более двух столетий. После большевистского переворота на Западе оказалось два миллиона русских, несколько тысяч из них осели в Соединённых Штатах. И, конечно же, церковь православная стала для этих изгнанников главным прибежищем на чужой земле. Большевики, однако, не ограничились массовым истреблением священнослужителей в Советском союзе. Они заслали за рубеж так называемых обновленцев — людей, якобы совмещающих христианскую веру с коммунистической идеологией. Свою деятельность в Нью-Йорке эти "большевики" с крестиками на шее начали с того, что захватили и присвоили здание православного собора. Православные россияне таким образом остались без молитвенного дома. В ответ на большевистский трюк белоэмигранты, хотя и не без труда, собрали деньги и на эти пожертвования воздвигли в 1924 году в центре города церковь Христа Спасителя. В 20-х — 40-х годах это величественное здание с золотым куполом посещала вся российская элита. В частности, до конца своих дней прихожанином её оставался А. Ф. Керенский. Но после Второй мировой войны район Нью-Йорка, именуемый Гарлемом, заселили негры, в нём участились преступления, так что пожилые к этому времени россияне сначала перестали посещать вечерние субботние службы, а затем и воскресные литургии. Отстаивая свои религиозные чувства, люди "первой волны" эмиграции ещё раз поднатужились, за полцены продали храм в Гарлеме и купили скромное помещение в более спокойном месте на той самой Семьдесят первой улице, где и сейчас продолжает свою жизнь церковь Христа Спасителя.

"За эти годы, — рассказывает о. Михаил, — состав молящихся уже несколько раз менялся. Ушла в лучший мир "первая волна" эмиграции. Почти не осталось в церкви и её потомков. Выброшенная на американский берег в конце 40-х и начале 50-х годов так называемая "вторая волна" русских, тех, кто перенёс немецкий плен и лагеря Ди-Пи, тоже постепенно рассеивается. Начиная с 1970 года, из Советского союза в Америку устремились новые людские потоки эмиграции, обозначающие себя, как "третья", "четвёртая" и "пятая" волны. "Я самый старый прихожанин этого храма, — с улыбкой говорит 55-летний священник. — Нет, не по возрасту, а по времени пребывания тут. Я принял приход в 1978 году. Сегодня здесь уже нет никого из прихожан той поры".

Почему? Причин несколько. В Америке человек вынужден селиться там, где есть работа. Прихожане, прожившие некоторое время в Нью-Йорке, получают подчас приглашение на работу в другой штат. И — прощай, родная церковь. Многие, правда, храм свой не забывают: пишут письма, звонят, присылают по праздникам подарки. Так, семья математиков, переселившаяся из Нью-Йорка в штат Аризону, прислала к Рождеству в подарок церкви чек на сто долларов. Другая причина, отрывающая подчас верующих от дома молитвы — неспокойная обстановка в Нью-Йорке. Приезжие из России папы и мамы не хотят, чтобы их маленькие дети воспитывались на улицах непредсказуемой "столицы мира". Как только такая семья финансово крепнет, она покупает дом в соседнем более спокойном штате. И тем не менее приход в последние пять лет растет, пополняется. Сейчас постоянно бывает на службах пятьдесят-шестьдесят человек, в основном, новоприезжие. Кто-то приехал в Штаты учиться, кто-то жениться, есть и специалисты, приглашенные американцами на работу. Приход многонационален: русские, украинцы, евреи, англосаксы, есть китаец, француженка, арабка. Часть верующих не знает русского языка, у других проблемы с английским, так что служить приходится на двух языках.

Что же священник думает о своей службе, о столь различном сообществе, посещающем церковь по субботам и воскресеньям? Я задал этот острый вопрос, зная отца Михаила, как человека искреннего и достаточно откровенного. Думаю, что отвечая, он не покривил душой. "Я действительно служу здесь, но это не служба, это моя жизнь, — говорит отец Михаил. — Лёгкая? Не очень. Церковь — место, где сталкиваются люди не только различных национальностей и происхождений, но, что важнее, разных нравов и мировоззрений. Дело священника — постоянное разрешение внутренних конфликтов. Мне приходится приноравливаться к людям разного воспитания и образования. Это не просто. И тем не менее я люблю их".