Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

Не оставляют его раздумья и о дальнейших путях страны. "Ужасает зрелище пустых деревень, незасеянных полей”. Покидая советскую Россию подростком, сын помещика видел и запомнил совсем другие деревни. Я спросил его: "Вы ощущаете обиду за то, что Россия сделала с вами и вашей семьей?" — "Обиды нет, есть горечь. Мне даны от Бога кое-какие способности, может быть, даже таланты. Горько думать о том, что пришлось раскидать их по множеству стран от Чехословакии до Аргентины и Соединённых Штатов, вместо того, чтобы они послужили моему народу. Вот о чём я переживаю…". Игорь Леонидович верит: Россия, российская экономика возродятся. За счёт чего? "За счёт того, что народ одумается, начнёт работать. Страну может спасти лишь напряжённый, сознательный и созидательный труд, а не массовая спекуляция." Я далеко не во всём согласен с моим собеседником. Но главное в нём не суждения и рассуждения, а стремление, не откладывая, разрешить каждую возникшую проблему. Возвращаясь в Америку, Игорь Леонидович каждый раз спешит объехать страну и выступить с отчётом перед российской эмиграцией, населяющей восточное побережье от Бостона до Вашингтона. "Я должен дать этим людям отчёт, ведь они поддерживают наш "Сеятель" своими деньгами." Затем, после короткого отдыха, он спешит также объехать на машине колонии на западном побережье, в районе Сан Франциско. Он снова и снова с гордостью повторяет, что по масштабам другой такой организации в русской иммигрантской среде нет. Более тысячи соотечественников постоянно подтверждают пожертвованиями своё членство в "Сеятеле". Новосильцов, однако, спешит добавить, что хотя сторонников у "Сеятеля" немало, практическую работу по отправке контейнеров и т. д. несёт в основном семья его личных друзей — Людмилы Дмитриевны и Ростислава Марковича Гаркуша. Без них ему одному со всеми этими "посевами" справиться не удалось бы.

Я осторожно осведомляюсь, не вступает ли суперактивная деятельность моего собеседника в конфликт с его возрастом. "Мой возраст мне только помогает, — последовал ответ. — Узнав о моих летах, даже чиновники советские мне в чём-то уступают. Один из них, сделав очередной жест вежливости, заметил: "Вы жмете на меня, как слон. Но вы больше, чем слон, вы — мамонт." О своём здоровье Игорь Леонидович говорить не любит. Но одна проблема его всё-таки беспокоит. "Я не бессмертен. Ищу, кто бы мог сменить меня на председательском посту. Но оказалось, что найти замену не так-то просто. То есть людей, готовых хоть завтра стать во главе "Сеятеля", вполне достаточно. Но беседа наша спотыкается, как правило, на одном и том же месте. "Вы ездите собирать средства для вашего фонда на свои деньги?” — спрашивают меня. "Да, — отвечаю, — на свои." "А в Россию?" — "Тоже на свои." — "И никакой зарплаты не получаете?" — "Нет." Почему-то после такого рода диалога я обнаруживаю в глазах моих слушателей унылое равнодушие. На этом наш разговор замирает".

Романтик? Да, несомненно. Но романтик-деятель, вызывающий своим романтизмом благодарность и добрые чувства сотен наших земляков. Вот что в письме к Новосильцову писал весьма известный в российской столице священник Дмитрий Дудко. "Дорогой Игорь Леонидович! Приветствую Ваш приезд из-за рубежа в Россию, благодарю от лица русского народа за Вашу помощь, и особенно благодарю за то, что Вы сеете у нас те семена, которые у нас похитили другие. Дай Бог, чтобы выросли те плоды, от которых бы питались и друзья и враги, и не было бы ни мнимых друзей, ни озлобленных врагов, а были бы все братья…. Храни Вас Бог на многие лета. 18 сентября 1995 года."

Да, продолжается. Я уже однажды писал об этом удивительном явлении иммигрантской общественной жизни. Восемь лет назад, человек тогда уже сильно не молодой, Игорь Леонидович Новосильцов, один из тех, кого мы привыкли относить ко "второй" иммиграции, затеял помогать земледельцам России. Рядовой иммигрант, не богач и не предприниматель, он создал сообщество таких же рядовых, которое назвал "Сеятель" и стал на деньги этого единения отправлять в Россию контейнеры с семенами огородных культур. За эти годы президент "Сеятеля” уже четыре раза побывал на родине и даже отметил там своё девяностолетие. Поговорить с Новосильцовым о судьбе "Сеятеля" в последние годы мне, однако, не удалось, он живёт в Санкт-Петербурге (Флорида) и приехать в Нью-Йорк не смог. Побеседовать согласилась Людмила Дмитриевна Гаркуша, которую сам президент именует не иначе как своей правой рукой. Счастливое знакомство этих двух людей стоит отдельного рассказа.