Татьяна Забозлаева - Владислав Стржельчик

Война окончилась. В 1946 году Стржельчик был демобилизован. Он вернулся в БДТ.

Очередная группа студийцев готовилась к выпускному спектаклю. Стржельчик попал сразу в выпускную группу. У него не было знаний, не было времени на подготовку к экзаменам, не было, наконец, роли, подходящей для дипломной работы, была лишь убежденность в том, что он должен сдать экзамены, получить необходимую роль, защитить диплом.

В 1947 году Стржельчик вышел на сцену БДТ дипломированным актером.

Уже первый сезон оказался для него и урожайным и удачливым. Четыре роли разного достоинства и объема сыграл он с февраля по декабрь 1947 года: шофера Петьку в пьесе Л. Жежеленко и А. Троева «Верность», рядового Величко в «Дороге победы» В. Соловьева, Стефана Прохазку в симоновской «Под каштанами Праги», рядового Белкина в драме Г. Березко «Мужество».

Одна из первых ролей Стржельчика на сцене БДТ в пьесе «Верность» предлагала комический выход его дарованию, близкий жанру цирковой клоунады. В спектакле об ученых-медиках и актерах, о преданности своим идеалам и отступничестве герой Стржельчика был нужен как разрядка. Колхозный шофер Петька, шумливый и дурашливый, появлялся на сцене раза два, всякий раз некстати. Затем исчезал на полспектакля. Его искали, звали. Он не находился и не откликался, словно нарочно, чтобы в самый неподходящий момент выбежать на сцену с криком, озираясь по сторонам и недоумевая, куда он бежит и что кричит. Роль, доставшаяся Стржельчику, не требовала психологизма, скорее ориентировала актера на примитивное, поверхностное комикование. Но репертуарная политика БДТ, к счастью, была разнообразной, и назавтра Стржельчик уже играл бойца Величко в стихотворной драме «Дорога победы».

Написанная в традициях исторической трагедии начала XIX века, эпопея Соловьева повествовала о первых днях войны и о сталинградской битве как о делах былинной давности, языком неповоротливым, словно средневековые жернова. На вопрос командира, дойдет ли он первым до Берлина, герой Стржельчика отвечал рассудительно: «Не знаю... Отселе путь не близок».

Зато следующего героя актера — в пьесе «Мужество» — отличали бодрость духа и вечно безоблачное настроение. Белкин, по ремарке автора, должен был быть «юный, миловидный, круглолицый, причесанный, с высоким, звонким голосом». Драма Березко «Мужество» выделялась на фоне современных ей пьес о войне. Говоря о недавнем прошлом, Березко думал о том, что ждет его героев в мирной жизни, как совершится этот переход от войны к миру в сознании людей. Война была для него не историей, а той живой человеческой связью, вне которой не существовали его герои. В пьесе были удачные образы, и среди них молодой офицер Горбунов. Посланный командиром полка на верную гибель, уцелевший и в окружении, переживший все четыре года войны на передовой — характер такого человека давал материал для сценического осмысления. Но роль эта досталась более опытному актеру, а Стржельчик играл «круглолицего, причесанного» Белкина, который потешал смертельно раненного генерала: «Для здоровья нога ничего не значит. Вот если в сердце — это плохо...»

Вскоре Стржельчик получил «повышение». В его репертуаре появились два офицера — два капитана. Роль Стефана Прохазки, капитана чехословацкого корпуса, Стржельчик сыграл еще в мае 1947 года, а весной 1948-го к нему прибавился капитан Павел Ратников из драмы А. Софронова «В одном городе».

Новый капитан — демобилизованный из армии двадцатичетырех летний сын председателя горисполкома менее всего напоминал человека, который оставил на войне свои юность и молодость. А именно в этом прежде всего и мог заключаться драматизм характера. Мальчишка, маменькин сынок, каким он стал за четыре года войны, отмахав пол-Европы и повидав столько горя, что его хватило бы не на одну жизнь? По сцене же ходил великовозрастный недоросль, который чуть ли не испрашивал дозволения влюбиться у своего высокопоставленного и консервативного отца. Эта роль не задержалась в репертуаре Стржельчика, прошла мимоходом, между прочим. Остался один Стефан Прохазка, образ бесспорно не простой и не фальшивый, но и эта работа не стала поворотной в творчестве актера.

Пьеса «Под каштанами Праги», писавшаяся К. Симоновым в преддверии победы, пожалуй, изначально, в силу своей сиюминутности, «моментальности» была обречена на недолгую театральную судьбу. Уже спустя два года порывистая эмоциональность пьесы во многом утратила непосредственность, стала воспоминанием, омраченным грустью и горечью раздумий, которые пришли позже, после того, как люди пережили первые ликующие минуты и начали возвращаться к будням. В свои права вступала эпоха «холодной войны», и вновь между народами воздвигались разрушенные было в боях с фашизмом преграды. Образ рыцарственно благородного Стефана Прохазки, влюбленного в советскую девушку, казался призрачным, бесплотным видением, ускользающей мечтой.