Максимилиан Маркс - Записки старика

А вот факт, который не должно бы предать забвению. К смотрителю тюремного замка Миниману ежедневно приставал один арестант с просьбою непременно посечь его. Он был крепостным какого-то помещика (жаль, что теперь не могу вспомнить, чьим именно), служил у него лакеем и почти ежедневно получал некоторую порцию помещичьего наставления. И вот прошло более месяца, как-то он попал в тюрьму, и выдача эта прекратилась. Несносный зуд в посекаемой части тела беспокоил его так, что он не находил себе места ни днем, ни ночью. Миниман, которому надоели ежедневные почти слезные просьбы, доложил о них губернатору, а тот разрешил посечь просителя в присутствии прокурора и врача. Семьдесят пять плетей удовлетворило страдавшего, и он мог после получения их спокойно спать по ночам. Это можно бы назвать научно, по Дарвину, приспособлением организма к окружающей среде, а vulgo, т. е. попросту – привычкою. Мицкевич спрашивал ведь черта, зачем он сидит в болоте? «Привычка», – ответил тот равнодушно [55] Отсылка к третьей части поэмы «Дзяды» Адама Мицкевича. .

Нельзя не вспомнить здесь про легендарного помещика Островского [56] Островский Павел, небогатый помещик, живший в окрестностях Витебска. Был вытеснен в результате судебного процесса из своего имения соседом и стал грабителем. Его историю от П.В. Нащокина услышал А.С. Пушкин. Островский стал прототипом главного героя его романа «Дубровский». . Вследствие ли старошляхетской традиции, из желания подражать таким тузам, как Радзивилл – Пане Коханку [57] Радзивилл Кароль Станислав по прозвищу Пане Коханку (1734–1790), князь, представитель знаменитого магнатского рода, один из самых богатых и влиятельных дворян Великого княжества Литовского. Любитель разгульной жизни и вымышленных рассказов о собственной персоне. или Потоцкий-Каневский [58] Потоцкий Николай Базилий (1712–1782), староста каневский, известный польский авантюрист и меценат. Его замок в Бучаче на Украине был центром разгула и разврата. ; а то хотя и меньшей руки самодурам, как Володкович [59] Володкович Михаил (1731–1760), один из ближайших друзей князя Кароля Станислава Радзивилла Пане Коханку. Был арестован в Минске после драки в суде и убит. , расстрелянный в Минске конфедератами, а, может быть, и начитавшись современных романов (известно, что он принадлежал к так называемой интеллигенции), этот новый Дон Кихот собрал из своих дворовых людей, а частью из крестьян, шайку, наезжал на дворы ненавистных ему соседей, грабил лавки по городам и проезжих по дорогам, разбивал почты и в то же время, подражая Ринальдино Ринальдини [60] «Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников» – пользовавшийся в то время широкой популярностью разбойничий роман К.А. Вульпиуса. и Фра-Дья-воло [61] Фра-Дяьволо, наст. имя Микеле Пецца (1771–1806), итальянский разбойник и участник освободительного движения. Стал главным героем одноименной комической оперы французского композитора Д. Обера, впервые исполненной в 1830 г. , щедрою рукою сыпал вспомоществования и благодеяния бедным и нуждающимся. Когда он был схвачен, то одни не могли нарадоваться концу их страха, тогда как другие плакали и усердно молились об его избавлении. По суду он был сослан в Сибирь, но спустя лет пять приехал в Витебск какой-то посланный из Петербурга чиновников, вроде ревизора, и обедал у губернатора. Находившийся тут же дежурный полицейский пристав Гвоздев, услужливо снимавший с уважаемого гостя шубу, узнал в нем Островского и после обеда заявил о своем открытии. «Удивляюсь, Гвоздев, как ты глуп! Десять тысяч рублей получил бы от меня без всякого торгу; а теперь – шиш в нос!» – сказал пойманный узнавшему и уличившему его, который после такого упрека с тоски спился окончательно.

Спустя больше десяти лет явился другой такой же авантюрист, но уже военный, следовательно, без традиций, помещик Клингер, известный под именем Тришки, наполнивший своею славою более Смоленскую и отчасти Орловскую губернию. О нем упоминает и Тургенев в «Записках охотника». Он тоже был сослан в Сибирь и тоже явился обратно – в Велижском уезде, но конец его неизвестен. Кажется, он не был пойман вторично. Вдова его вышла потом замуж за полковника В. С. Комарова и была мачехой всех Комаровых Виссарионовичей.

Самый многочисленный класс жителей города были мещане, а многочисленнейшие из них – евреи, начиная с капиталистов, живших с азиатскою роскошью, до жалких полубосых оборвышей, бегавших из дома в дом с коробочками, заключавшими в себе медные и томпаковые цепочки, запонки, колечки, сережки, кусочки мыла и прочие редкости ценностью в общем итоге не более рубля. При каждом сколько-нибудь порядочном доме непременно был хотя один жид – фактор, исправляющий за суточную плату 12–15 коп[еек] (на нынешний курс 3 Ѕ–4 Ѕ коп[ки] сер[ебром]) службу рассыльного. Он бегал с поручениями и посылками, совершал мелочные покупки, справлялся о приезде или отъезде какого-нибудь лица и даже не отказывался содействовать в любовных интрижках, и все это за ничтожнейшую плату, с отчетливой точностью и в полной уверенности в ненарушимости секрета.