Юрий Безелянский - Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

В цитатах можно утонуть. Каждая дневниковая запись пульсирует как живая жилка. А какие откровенные признания можно прочитать в дневниках! К примеру, Жюль Ренар в записи от 1 января 1895-го подводит итоги минувшего года:

«…недостаточно работал… недостаточно бывал на людях… недостаточно читал греческую литературу… недостаточно занимался фехтованием и велосипедом… Все больше и больше становлюсь эгоистом… Слишком много ел, слишком много спал, слишком трусил в грозу. Слишком много расходовал денег… Слишком упивался своим сочувствием к несчастью других… Слишком присматривался к газетам, надеясь найти там свое имя… Слишком много говорил о Паскале, Монтене, Шекспире и недостаточно читал Шекспира, Монтеня и Паскаля…». Все то же первое января, но уже 1943 года. Короткая запись в дневнике Ивана Бунина: «Господи, спаси и помоги».

И дневник в роли спасителя…

– признавался Максимилиан Волошин.

Дневник – это «дальние» и забытые слова. И вспомним строки забытого Сергея Сафонова (1867–1904):

Нет, было, было! – кричал Барон в пьесе Горького «На дне». Дневник – это память. «Человек – сумма своего прошлого», – утверждал Уильям Фолкнер.

Жорж Сименон в эссе «Когда я был старым» признавался: «Совсем юным я ощутил потребность в самовыражении. Я много писал… Не представляю, как я мог жить молча… Я чувствую себя богачом: я богат воспоминаниями…»

Ну, а теперь о своих дневниках. Первая дневниковая запись датирована 9 ноября 1948 года, в 16 лет. Первые тетради впоследствии были уничтожены, но записи с 1950 года бережно храню (а это несколько тысяч страниц, написанных от руки и отпечатанных на машинке). На их основе (решительно сократив и литературно отредактировав) я издал самиздатовскую книгу «Наедине со временем, или Дневник интеллигента в очках. Часть первая 1950–1989». Первая негонорарная книга, за свой счет…

И вот вторая часть: 1990–1999 – так называемые лихие годы, хотя лично для меня они оказались почти звездными: из редакторской безвестности я вынырнул на голубую волну писательской популярности…

Хронику своей жизни с ее признаниями и размышлениями отдаю на читательский суд. Вторую дневниковую книгу с трепетом выпускаю в свет. И повторю слова Шарля Бодлера: «Чтоб не быть рабами и мучениками Времени, опьяняйтесь, опьяняйтесь без конца! Вином, поэзией или добродетелью – чем хотите!». Я опьяняюсь дневниками, поэзией и историей. И главное, как советовал Николай Заболоцкий: «Не позволяй душе лениться…» И еще одна цитата (что делать: книжный человек), как говорил французский писатель Аллен: «Счастлив тот, кто видит в проделанной накануне работе следы своей воли». А за 80 лет я столько наворотил, что даже не верится. Дневники, газетно-журнальные публикации, книги, выступления… А в 7-м классе классный руководитель писал моей матери: «Мамаша, обратите внимание на своего сына: удивительно ленивый мальчик. Способный, но ленивый…»

Дневник без дыма, крови и огня, без горького привкуса эпохи – не дневник, а домашняя кухонная книга с запахом котлет, украшенная цветочками, если лето, и припорошенная снежком в зиму. И, конечно, концентрат переживаний. Дневник как небольшой парк для прогулок и мечтаний среднестатистического обывателя.

Другое дело дневник буйных, безумных, сумасшедших 90-х годов XX века. Период истории, когда все дрожало, клубилось, взрывалось, горело и гибло. Когда для кого-то уютный и привычный социализм уходил под лед, а выныривало на поверхность какое-то чудовище со звериным оскалом капитализма. Многим советским людям вписаться в новые реалии было чрезвычайно трудно. Честный и безупречный труд оказался никому не нужным. Были востребованы только сила и ловкость, пронырливость и хитрость. Заводы и фабрики закрывались, исчезали многочисленные НИИ и лаборатории, и лишенные работы люди решали, куда податься: в извоз, в челноки или в бандиты. Трагедийный выбор. Отсюда нервные срывы, болезни, депрессии, самоубийства. Длительный мутный запой. Но для кого-то 90-е оказались золотым временем, временем «больших денег», и какой-нибудь незаметный вчерашний лаборант вдруг остановился миллионером. На переломе исторических вех чего только не бывает! Словом, дарвинизм чистой воды. Школа выживания.