ВОПРОС: Значит, вы были наверху, когда ваш отец вернулся домой?
ОТВЕТ: Я была на лестнице, когда она (Бриджит) впустила его… Я была наверху недолго, только чтобы одеться и зашить петельку на рукаве. Не думаю, что была там больше пяти минут.
(Немного позже районный прокурор вернулся к этому вопросу.)
ВОПРОС: Вы помните, что говорили мне несколько раз, будто были внизу, а не наверху, когда ваш отец вернулся домой? Может быть, вы забыли?
ОТВЕТ: Не знаю, что я говорила. Я отвечала на много вопросов и так растеряна, что у меня все уже перепуталось. Я говорила вам только то, что знаю.
В лучшем случае это была полная растерянность, в худшем — отказ говорить правду. Учитывая показания мисс Расселл, судья второго районного суда Джошиа Блейзделл решил обвинить Лиззи в обоих убийствах, и 12 августа 1892 года она была привлечена к суду, чтобы предстать перед Большим жюри. Лиззи Борден была признана невиновной.
Это был знаменательный для прессы день. Преступление стало самой злободневной темой по всей стране, повсюду обсуждалось Лиззи ли совершила его. Кроме того, в движении, которое предшествовало данному случаю, когда феминистки поднялись на защиту Эйлин Вуэрнок, женские организации поддержали дело Лиззи. Они состояли из суфражисток под руководством Люси Стоун (аболиционистка из Массачусетса и основательница американской Ассоциации суфражисток), а также женского христианского Союза трезвости под руководством миссис Сюзан Фессенден.
Суд, который проходил в городе Нью-Бедфорде округа Бристоль, расположенном на расстоянии чуть менее пятнадцати миль от Фолл Ривер, длился более двух недель — с 5 по 20 июня 1893 года. По закону того времени, в заседании участвовали три судьи: председательствовал Джошиа Блейзделл, помощниками были члены суда Калеб Блоджетт и Джастин Дьюи. Жюри состояло из двенадцати мужчин — фермеров и торговцев. Также присутствовали около тридцати джентльменов от прессы, куда входили представители от «Бостон Глоб» и «Нью-Йорк Сан».
Свое появление в помещении суда Лиззи Борден обставила с шиком. Ее сопровождали два самых горячих ее сторонника, преподобные Бак и Джабб (которые вели службу во время похорон се отца и мачехи), она была одета в модное черное платье из ангоры с рукавами из каракульчи, на голове красовалась черная кружевная шляпа. Обвинителем от штата был Хосе Ноултон, помощником — Вильям X. Муди. Муди начал с изложения трех утверждений, все из которых, по его словам, обвинение может доказать вне всяких сомнений.
Первое, заявил он, Лиззи планировала убийства, чтобы получить значительную денежную сумму; второе, что она провела все свои планы до последней буквы; и третье, ее постоянная ложь при опросах полиции не была поведением невиновной женщины.
Позиция Муди была очень сильной, с учетом как финансового мотива, так и подробных свидетельств, связывающих обвиняемую с преступлением. Однако он немного переусердствовал с драматизмом, когда выложил на стол перед собой пакет (обертка которого позднее будет демонстрироваться как улика). Он развернул бумагу, скрывающую два жутких предмета. Там оказались гипсовые слепки с голов мистера и миссис Борден. Вполне понятно, что Лиззи потеряла сознание, но вскоре пришла в себя и оставалась во время всего суда инертно-спокойной, нарушив свое конституционное право на молчание лишь заявлением: «Я не виновна. Оставляю право говорить за меня своему защитнику».
Не сбившись, обвинение пошло дальше. Чтобы доказать свое первое утверждение, то есть мотив, Ноултон и Муди вызвали свидетелем Джона Винникума Морса, который заявил, что Эндрю Борден незадолго до смерти изменил свое завещание. Морс показал, что по новому завещанию Эмме и Лиззи доставалось по 25 тысяч долларов, а остальное состояние (оцениваемое в полмиллиона долларов) должно было отойти к Эбби Борден.
Затем Ноултон и Муди перешли к обсуждению «предрасположенности» Лиззи к убийству, пытаясь представить как улику ее свидетельские показания во время допроса. К несчастью для обвинения и очень удачно для Лиззи, ее юристы (в особенности Эндрю Дженнингс и Мэлвин Адамс) резко возразили против этого, утверждая, что ее заявления делались до того, как она была обвинена официально. Они также добавили, что в требовании Лиззи о присутствии при допросе адвоката, ей было отказано. Судьи согласились с Дженнингсом и Адамсом, лишив, таким образом, обвинение одного из самых решающих свидетельств. Но это было не самое худшее, потому что дальнейшие попытки обвинения также были сведены к нулю, когда один из судей дополнительно постановил, что показания Эли Бенса об отказе продать Лиззи синильную кислоту также должны быть изъяты, так как следов отравления не обнаружено.
Читать дальше