Захар Прилепин - Родная речь, или Не последний русский. Захар Прилепин - комментарии и наблюдения

Вот бы провести генеалогическое исследование по Захару Прилепину, однажды подумалось мне. Я поделился этой идеей со специалистом по генеалогии, администратором группы «Генеалогия для всех» ВКонтакте Светланой Карнауховой. Ей идея сразу понравилась, и она согласилась помочь мне.

Почему меня заинтересовал именно Захар Прилепин? Не только ведь из-за правильных мыслей, изложенных в его литературных произведениях, мыслей понятных и близких мне, и созвучных с моими. Не только поэтому. Главное, всё-таки, — из-за войны. Вёдь мы пребываем сейчас на войне. «Какая война? — скажут 90 % простых людей. — Вроде бы вокруг не стреляют, всё тихо».

Но точно такое же легкомысленное настроение наблюдалось у советских людей и в мае сорок первого, несмотря на песню «Если завтра война» и фильмы по этой же тематике. За пару месяцев до кризиса в Ливии не один ливиец не поверил бы, если бы ему сказали, что его страна может в одно мгновение превратиться из самого богатого государства на африканском континенте в пепелище. Люди в массе своей стараются не замечать глобальных политических процессов, происходящих в их стране, на континенте, в мире. Люди живут своими житейскими проблемами. И, наверное, так было всегда, и с этим ничего не поделаешь.

До мая 2014 года и для меня глобальные проблемы были чем-то далёким, бесспорно важным, но почти нереальным, как сюжеты художественных фильмов. «Всё плохое осталось в прошлом и уже не повторится», — думалось мне. Представить себя на дымящихся руинах Сталинграда — такое мне никогда не приходило в голову. Но началась война на Донбассе, в том городе, где я родился, где на тот момент жила моя бабушка, мои двоюродные-троюродные родственники, и глобальные проблемы перестали быть для меня далёкими, абстрактными и не касающимися меня. Захар воевал на той войне. За меня воевал. Нет, он не только человек с ружьём. Не это главное. Это тоже важно, но его миссия важней. Он — идеолог. Он — поэт в России, который больше, чем поэт. Его та, донецкая публицистика, его реплики и посты с места событий в социальных сетях возвращали и возвращают нам самих себя, помогают нам понять, что мы не только поедатели еды и изнашиватели одежды. Мы — кроме этого — люди, у которых есть Родина, мы связаны с землёй, по которой ходим, и в долгу перед ней, о чём мы как-то подзабыли. Он помогает нам вернуть свою идентичность. И спасибо ему за это. Поэтому — Захар. Поэтому возникла идея провести генеалогическую работу именно по его предкам.

Захар

Сложные, конечно, испытываешь эмоции, когда вдруг тебе приносит добрый человек вот такой документ: РГАДА, ф. 210, д. 2030. Сказки добренских солдат 1697 года, лист 374 , в котором говорится:

«…села Каликина отставной драгун Иван Федотов сын Прилепин… в прошлом во 7195 (1687) году от драгунской городовой службы за старостью отставлен. У меня четыре сына: Алексей — в салдатех, а ныне он на службе великого государя в Озове Андрюшка, Стенька, Антошка — все возросте».

Или:

«…в 1695 г. Алексей Прилепин ходил в Азовский поход Петра Первого. В 1689 г. Иван Федотов Прилепин, Свирид Матвеев Востриков (брат предка писателя) ходили в Крымский поход В. В. Голицына».

И проводит, выплетает эту ниточку через столетия — ко мне.

Ох.

Илья Рыльщиков

Захар Прилепин своим творчеством и своей общественной деятельностью возвращает нам, людям, живущим в начале XXI века, наше настоящее, возвращает нам самих себя.

Нам на протяжении последних десятилетий вдалбливали, и некоторых почти смогли убедить, что новые классики русской литературы — это Солженицын, Довлатов, В. Пелевин. А тут пришёл Захар с махоркой в закоулках кармана прапрадедовского тулупа, и со смутноразличимым полузвериным бормотанием прародителей, доносящимся из лесных, меж чудью и мордвой, дебрей. А ещё со своим Донбассом он свалился на наши головы, даже к тем, кто не хотел про Донбасс ничего слышать, с неудобной правдой, со старомодной справедливостью, с имперскими установками. Пришёл, встряхнул и отрезвил нас, вернул нам самих себя.

А ещё наши с ним корни переплелись в южнорусском родовом клубке, который существовал даже не на географическом пространстве — южнорусском подстепье, Черноземье — а на военно-политическом. Мы с ним родом из Белгородской засечной черты. Наши с ним предки и строили её, и защищали южную границу государства, и в походы ходили в Дикое поле на татарскую сторону, и свой собственный земельный надел возделывали, и детей на свет производили — будущих воинов, трудяг-землепашцев, матерей будущих воинов, рукодельниц и мастериц. Архангелогородцы — родня Михайле Ломоносову, сибиряки — Ермаку Тимофеевичу, великий Василий Шукшин грезил родным для него по духу и, наверное, по крови Степаном Разиным, есть прекрасные Парма и Тобол. Но мне интересны те удивительные люди — и Захара предки, и мои, и миллионов воронежцев, белгородцев, курян, липчан, тамбовчан, — которые раздвинули Россию на юг и оставили в своих владениях обширные плодородные чернозёмные степи бассейнов Дона, Воронежа, Оскола и Северского Донца. Этих людей можно сравнить с пионерами Фенимора Купера, разве что индейцев они не теснили, напротив, сами терпели жестокие испытания. По расчётам крупного специалиста по российской истории XVII века, советского учёного А. А. Новосельского, крымские и ногайские татары только за первую половину XVII века, угнали в полон 150–200 тыс. русских. Русское население вело ожесточённую борьбу со степняками. Советский историк В. П. Загоровский пишет: «Служилые люди и крестьяне выходили на пашню с оружием, скрывались от татар в лесах и небольших деревянных острожках, смело вступали с врагом в бой, отбивали захваченных в плен родных и близких, жителей своего и соседних уездов» . Ещё один замечательный советский учёный, академик М. Н. Тихомиров заметил, что: «есть что-то… чудесное в заселении обширных южнорусских степей, подвергавшихся постоянным набегам татар» . Мы с коллегами думаем о тех людях, собираем разрозненные крупицы о той их жизни, пытаемся раскопать о них всё, что в наших силах. Они для нас — наши родные пионеры, и в первую очередь именно поэтому они нам интересны.