Вольфганг Бауэр - Интервью с Марион Зиммер Брэдли

М.З.Б.:Должна вам признаться, что мне всегда было наплевать, что думают другие. Да, популярные и преуспевающие писатели используют романтические сюжеты в своих произведениях, и я глубоко уважаю Р. А. Макавой, это милейшая особа. Но лично я особого значения любовным историям не придаю. Они мне кажутся до смерти скучными. И в моих книгах есть какие-то элементы романтичности, но они никогда не занимают главного места.

К примеру, мне на ум приходят «мыльные оперы»[Дневные радиосериалы, рассчитанные на домохозяек. Позднее появились и телевизионные «мыльные оперы».], которые передавались по радио в 40-е — 50-е годы. Из двух запомнившихся мне одна называлась «Другая жена Джона»: это была сплошная любовная история, и на мой взгляд, довольно скучная. У героини второй такой поделки — «Уэнди Уоррен, репортер» — были более интересные занятия, чем менять мужчин, как перчатки, точно они выходили из моды. Я вовсе не против того, чтобы в рассказе или романе была какая-то любовная история (взять, к примеру, «Запретную башню»), но я против того, чтобы она занимала центральное место.

«В.»: Как известно, появились настольные игры, сделанные на основе ваших «сумеречных» романов. Как вы относитесь к подобным вещам, когда из литературного произведения делают игру?

М.З.Б.:Один энтузиаст из моих читателей — не припомню сейчас его имени — попросил у меня разрешение сделать из моего «сумеречного романа» настольную игру. Те, кто в таких играх разбирается, говорили мне, что это была не особенно удачная затея. Честно говоря, я вообще не очень люблю игры: по-моему, было бы лучше, если бы люди побольше читали. Я считаю, что в школах должны больше внимания уделять литературе.

«В.»: До сих пор история и фольклор были не очень-то милосердны к таким персонажам, как Фея Моргана или Кассандра. Почему именно их вы сделали главными героинями своих романов, соответственно «Туманов Авалона» и последнего — «Огненное клеймо»?

М.З.Б.:А почему бы и нет? До сих пор о них было написано только плохое. Вот я и решила показать их с другой стороны.

«В.»: В романе «Огненное клеймо» вы изобразили Троила маленьким мальчиком, в то время как такие авторы, как Чосер и Шекспир, представляли его взрослым юношей. Чем это объясняется?

М.З.Б.:Если ребенок является отцом мужчины, почему бы не показать его в несколько иной временной перспективе? К тому же, как вы сами заметили, Чосер и Шекспир уже изобразили его взрослым. Вот мне и хотелось подойти к этому по-новому.

«В.»: Скажите, а почему у вас в романе Кассандра учится заклинанию змей в храме? Были ли в действительности такие случаи?

М.З.Б.:Из своего общения со служителями зоопарков, а также из собственного представления о змеях я пришла к заключению, что змей можно с успехом использовать для предсказания землетрясений. Я уверена, что их наверняка использовали в таких целях.

«В.»: С какого времени вы связаны с Обществом творческого анахронизма (ОТА)?

М.З.Б.:Первый турнир ОТА состоялся году в шестьдесят шестом во дворе моего дома в Беркли. Нам так это понравилось, что мы решили продолжать нашу игру, хоть Дайана Пэкстон и колебалась. А когда в 1967 году я переехала в Нью-Йорк, мне было там очень одиноко, и я решила основать второе Королевство. С тех пор все и продолжалось.

«В.»: А какой персонаж вы выбрали себе?

М.З.Б.:Я называлась Эльфридой Гринвалльской и была придворной дамой.

«В».: А как вы оцениваете то направление, в котором развивалось Общество после его основания?

М.З.Б.:Ничего не могу сказать о его сегодняшней деятельности, так как не состою в нем уже более десяти лет.

«В.»: Как вы считаете, почему именно времена Средневековья столь популярны среди как писателей-фантастов, так и читателей?

М.З.Б.:Потому что люди любят помечтать, хоть на какое-то время забыв о подчинившей себе нашу жизнь технике.

«В.»: Будучи писательницей, борющейся за права женщин, как вы считаете, не получает ли ваша работа предвзятой (в ту или иную сторону) оценки в прессе?

М.З.Б.:Прежде всего, я вовсе не борец за права женщин! Представительницы феминистского движения считают, что я продалась существующей общественной системе, где главенствуют мужчины, как там они ее понимают. Как редактор журнала фантастики я распоряжаюсь своим воображением так, как считаю нужным. Я не носитель чьего бы то ни было мировоззрения, и мое собственное мировоззрение принадлежит только мне.