Эльвира Филипович - Я, мой муж и наши два отечества

Будучи учеником известного химика Л. Я. Карпова, Иосиф Филипович в полную силу собственного темперамента и таланта участвовал в разработке грандиозного проекта своего учителя по созданию Вахтанского канифольного завода. (Приложения 5 и 6)

В 1915 году большая исследовательская работа, выполняемая в то время Иосифом Филиповичем, военнообязанным Русской царской армии, была прервана: его мобилизовали, а семья осталась в доме у Бабуни, где одну из комнат занимал друг семьи, старый холостяк по прозвищу Палялевич, которым одарила его любимая внучка Бабуни Манюся (Приложение 4). Он, как и муж Бабуни, был ветврачом. С началом войны его отправили в Воронежскую область, туда, где находились необходимые для ведения войны табуны лошадей. Живописные степи, чистый воздух, изобилие фруктов и всех других сельскохозяйственных продуктов, которых в Москве тогда сильно недоставало, побудили Палялевича пригласить туда пожить часто болевшую простудами Бабуню. Она ехать отказалась, а вместо себя послала туда семью сына своего Иосифа — будущую мою бабушку с детьми. (Приложение 4).

«Тогда казалось, что уезжаем всего на какие-то месяцы. Оказалось — долгие годы…» — вспоминала Бабушка.

В Россоши она работала учительницей и растила двоих детей. (Приложение 4).

Манюся Филипович в подростковом возрасте, 1920 г.

А Иосиф Владимирович в конце 1917 года вернулся к прежнему своему совместному с профессором Карповым проекту постройки в России канифольно-скипидарного завода. Талантливый и работоспособный инженер и ученый, он претворял в жизнь замечательный проект. (Приложения 5, 6 и 7)

Через несколько лет он стал главным исполнителем этого проекта. В 1921 году И. В. Филипович был назначен председателем и главным инженером особой строительной комиссии «Вахтанское строительство», которая действовала на основании постановления Совета Труда и Обороны, подписанного В. И. Лениным.

Филипович Иосиф Владимирович — организатор советской химической промышленности, 30-е годы XX в.

По сентябрь 1927 года Филипович И. В. работал начальником и главным инженером Вахтанского завода, а с октября 1927 года — уполномоченным ВСНХ РСФСР по временной эксплуатации предприятия «Вахтан» с правами и обязанностями главного управляющего трестом.

В последующие годы жизни И. В. Филипович продолжал работу над проектами лесохимических заводов, работал заместителем директора по науке в физико-химическом институте им. Л. Я. Карпова, преподавал в институте Народного хозяйства им. Плеханова, в Ленинградской лесохимической академии, был избран профессором по кафедре канифольно-скипидарного производства, сотрудничал в качестве члена редколлегии с журналом «Лесохимическая промышленность». Это все было уже в двадцатые годы (Приложения 5, 6 и 7).

А в период Гражданской войны он, очень талантливый, но еще совершенно безвестный инженер, одержим был идеей создания технологии производства канифоли в России. На разработку грандиозного проекта тратил он всю без остатка свою могучую энергию, живя вдали от семьи.

Мария Петровна тогда была в Россоши, в тяжелейших условиях растила двоих детей. Супруги общались письмами.

Иосиф Владимирович однажды к ним приехал. Почти неделю добирался: поезд больше стоял, чем ехал… Для семьи это было большим праздником. Да продлился этот праздник всего пять дней. Пообещав вскоре перевезти их всех в новое жилье на Вахтане Нижегородской области, он уехал. А недели через две пришла телеграмма от Бабуни: просила Манечку срочно приехать в Питер, там с воспалением легких лежит Иосиф… И Манечка, поручив своих деток соседке-учительнице, поспешила к мужу. Выходила его… И, договорившись с мужем как можно скорее снова встретиться, чтобы уже не разлучаться в будущем, поехала обратно к детям в Россошь. А там еще не совсем угасла эпидемия тифа и уже вовсю разгуливала холера. Дети встретили маму свою здоровыми, но уже на следующее утро тяжело заболел холерой восьмилетний Владик… (Приложение 4)

Мария Петровна встретила эту напасть со всей стойкостью и оптимизмом: она полностью изолировала от Владика тринадцатилетнюю старшую дочь Манюсю, поселив ее в комнатке этажом ниже с отдельным входом и с пропитанным карболкой ковриком у входа, а также рукомойником, куда вместо обычной воды залит был слабый раствор марганцовки. Ну и, конечно, весьма частое мытье рук.

А больного Владика она поила мятным и ромашковым настоем, без конца обкладывала грелками и бутылками с горячей водой и, конечно, постоянно меняла стиранное в растворе карболки и кипятке постельное белье… За первые пять дней болезни худенький даже еще будучи здоровым, мальчик превратился в обтянутый посеревшей кожей скелет. А на шестой день болезни он признался своей маме, что умирает. Голос его был очень тихим и казался совершенно спокойным, смирившимся… «Нет-нет! Ты не умираешь! Ты побеждаешь. Ты начинаешь выздоравливать! Ты выздоровеешь! Скоро!» — и Мария Петровна, которая еще полчаса назад потеряла надежду на спасение своего сына и беззвучно плакала, укрывшись на минутку в темном чулане, вдруг стала до того сильной духом, что сама поверила этим своим словам. И, наверное, поверил ей сын ее Владик. Он в тот вечер впервые спокойно уснул. А наутро забрезжила надежда: болезнь может быть побеждена… Предстояли дни и недели отчаянной и стойкой борьбы за восстановление сил… Настои мяты и ромашки, рисовые отвары, а также карболка с марганцовкой долго еще использовались в доме Марии Петровны Филипович. В семье больше никто не заболел, тогда как вокруг холера свирепствовала, унося в могилы многие сотни и тысячи жизней… И был строгий карантин: не разрешалось ни приезжать, ни выезжать в другие города.