Кадзуо Кобаяси - Валерий Гергиев. Симфония жизни [litres]

На посту первого секретаря Ленинградского обкома его сменил Юрий Соловьев, который, как считается, даже интересовался культурой и искусством. Строго говоря, важность этих вещей осознавал не столько сам Соловьев, сколько люди из его ближайшего окружения: по всей видимости, они-то и посоветовали ему встретиться с «молодым человеком по фамилии Гергиев, которого избрали художественным руководителем Кировского театра». Неудивительно, что Соловьева заинтересовал Гергиев: ведь в театре, где служит большое количество народных и заслуженных артистов, кандидатуру Валерия поддержали восемьдесят пять процентов сотрудников.

Первый секретарь обкома Соловьев пригласил Валерия к себе в кабинет. При Романове Гергиев получил бы «вызов», но теперь его именно что «пригласили». Времена и впрямь изменились. Место встречи – здание Смольного, которое было построено при Екатерине II для Института благородных девиц. Этот дворец сыграл большую роль и во время Октябрьской революции.

Когда Валерий вошел в кабинет, первый секретарь лишь мельком взглянул на него и продолжил заниматься своими делами. Спустя некоторое время он спросил:

– А что случилось с Гергиевым? – очевидно, он просто не поверил в то, что такой молодой человек мог быть избран главой Кировского театра – оплота русской культуры.

– Это и есть Гергиев, – сказал подчиненный, вошедший в кабинет.

– Такой молодой?! – изумился Соловьев.

Валерий вспоминает, что тогда он, молодой и здоровый, действительно мог сойти за юношу.

– И чем же вы, такой юный, собираетесь заниматься? – первым делом спросил Соловьев.

Тогда Гергиев в подробностях описал ему все свои задумки:

– До сих пор я много занимался Чайковским, поэтому теперь плотно возьмусь за Мусоргского, Прокофьева и Шостаковича. А после некоторой подготовки – еще за Моцарта и Штрауса.

Услышав такое количество великих имен, первый секретарь спросил с некоторым удивлением:

– Вы полагаете, что сможете успешно справиться со всей этой работой?

Гергиев и сам отлично понимал, какое смятение его проекты могут посеять в обществе, которое боялось всего нового и предпочитало доверять общепризнанным авторитетам, поэтому сомнения Соловьева не показались ему безосновательными. Он объяснил свои намерения следующим образом:

– У меня и в мыслях не было создавать неприятности. Я лишь хочу выполнять как можно больше интересной работы. А когда погружаешься в дело с головой, тебе уже не до диверсий. Я не собираюсь увольнять кого-либо из театра, провоцировать общественные волнения или разногласия.

Соловьев отнесся к словам Гергиева с интересом, однако сам маэстро считает, что тот поверил ему только наполовину. Мир музыки пропитан духом конкуренции и зависти. Ни оперные солисты, ни дирижеры даже не разговаривают со своими соперниками. А в театре любой сотрудник для тебя – конкурент. Напряженные отношения могут сложиться даже с друзьями, работающими в других жанрах, а уж что происходит внутри балетных трупп… Когда в этом царстве злобных духов кто-то пытается сделать большую работу в короткий срок, «волнений и разногласий» просто не миновать.

– И что же вы предприняли? – спросил я у Гергиева. В ответе на этот вопрос кроется ключ к пониманию его рабочего метода. Как и было сказано в разговоре с Соловьевым, маэстро приступил к реализации своих многочисленных проектов, благодаря чему у всех в театре появилась какая-то занятость. Сотрудники, до сих пор роптавшие на то, что им недостаточно работы, теперь говорили, что ее слишком много. Все боялись, что не успеют подготовиться к премьере.

– Люди старой закалки не привыкли работать в таком темпе и считали, что на репетиции выделялось слишком мало времени. Как и следовало ожидать, некоторые заявили, что не могут так продолжать. Речь идет о настоящих оперных звездах, народных и заслуженных артистах СССР. Вот что я им ответил: «Я в любом случае прошу вас репетировать. А если не будете успевать, мы попросим кого-нибудь другого спеть вместо вас».

Самоуверенность, с которой Гергиев это говорил, объясняется тем, что у него на примете действительно была одна молодая, но весьма способная солистка. Он поставил на нее все и сказал ей:

– Учи главную партию в «Хованщине»!

– Разве я смогу?! – ответила она с сомнением, поскольку знала, что на эту роль претендуют еще три народные артистки, каждая из которых была уверена в своем успехе.

– Не думай о других! У тебя все получится. Лучше сосредоточься на репетициях!