Кадзуо Кобаяси - Валерий Гергиев. Симфония жизни [litres]

Сэкита понимал, какое значение Кировский театр имеет для всей страны. Он также хорошо понимал чувства Гергиева, который отдавал этому театру все свои силы. Сам Валерий, вспоминая тот эпизод, говорит, что это была самая сложная дилемма, с которой ему когда-либо приходилось сталкиваться. Гнев со стороны Японского филармонического оркестра не утихал. Дошло до разговоров о том, чтобы предать этот инцидент огласке и навсегда закрыть японскую границу для Гергиева, который так подвел японских слушателей.

В итоге он так и не приехал. Осетинский народ, представителем которого является Валерий, насчитывает всего лишь 600 тысяч человек и известен своим чрезвычайно внимательным отношением к семейным ценностям, а также понятиям долга и верности. То, что ему пришлось нарушить слово, данное японской стороне, говорит о том, насколько важна для него была эта новая работа на посту главы Кировского театра.

Забегая вперед, скажу, что именно этот случай сформировал того Гергиева, который пользуется сегодня мировым признанием. О деталях этой истории, наглядно иллюстрирующих рабочий стиль Валерия, я еще упомяну отдельно. Но как же нарушенное обещание отразилось на его отношениях с филармоническим оркестром?

В 1996 году, спустя семь лет после того случая, он все же приехал на месяц в Японию с оперной труппой Мариинского театра. В программе были очень амбициозные постановки: «Кармен», «Отелло», «Макбет» и «Катерина Измайлова» («Леди Макбет Мценского уезда»).

Гергиев уже не был начинающим дирижером Кировского театра. В Мюнхене он заставил дотошных немцев восхищаться его исполнением оперы Мусоргского «Борис Годунов», а в Сан-Франциско с огромным успехом состоялся его первый американский концерт, на котором исполнялась опера Прокофьева «Война и мир». За год до нынешнего визита в Японию он был назначен главным дирижером Роттердамского филармонического оркестра, а спустя год – главным приглашенным дирижером Метрополитен-оперы в Нью-Йорке. И номинально, и фактически он был восходящей звездой музыкального мира.

«Кармен», «Отелло», «Макбет», «Катерина Измайлова» – исполнение этих шедевров предполагало огромную ответственность. Вдобавок Гергиев в качестве извинения за отмененные гастроли предложил Японскому филармоническому оркестру сделать концертное исполнение оперы Рихарда Штрауса «Саломея» совместно с солистами Мариинского театра.

За деятельностью Валерия тогда уже следили во всем мире, и даже многие японские коллективы, включая Симфонический оркестр NHK, мечтали выступить с ним на одной сцене. Из множества вариантов он выбрал Японский филармонический оркестр – результат этого сотрудничества оказался грандиозным. Концерт прошел с большим успехом, что вызвало немалую радость в филармоническом оркестре и окончательно растопило лед в их отношениях. Эту историю я люблю за то, что в ней отражается характер Валерия, а также великая сила музыки.

То, что благодаря невским мостам я имел возможность до рассвета общаться с маэстро, иначе как большой удачей не назовешь. Та оживленная беседа стала отправной точкой нашей дружбы, которая длится вот уже четверть века. На вопрос о том, как он, молодой музыкант, чувствовал себя после назначения главой Кировского театра, Валерий ответил:

– С приходом Горбачёва народ стал мечтать о демократии, совершенно не понимая смысла этого слова. Все ждали, что в одночасье настанет новая эпоха, когда на самом деле всю страну ожидали тяжелые испытания. Да, теперь деятели культуры могли не согласовывать с партией каждую оперную постановку, как это было раньше, однако многие привычки времен развитого социализма еще сохранялись.

Ленинград, в котором всегда было много театров, наряду с Москвой являлся и политико-экономическим центром страны, а ленинградские партийные руководители считались властителями второго порядка. До прихода Горбачёва таким властителем на протяжении более десяти лет был первый секретарь Ленинградского обкома Григорий Романов.

Наверное, любой, кто услышит эту фамилию, первым делом вспомнит о царской династии, которая в течение трех веков правила Россией, однако этот человек не имел совершенно никакого отношения к императорской семье. Впрочем, замашки у него были самые что ни на есть царские: поговаривают, что для своих семейных застолий он сначала использовал посуду из запасников Эрмитажа, а потом бил ее. Это был отвратительный тип. В 1985 году он проиграл Горбачёву борьбу за кресло генсека и был вынужден уйти в отставку, так что теперь о нем уже никто даже не вспоминает.