Сергей Беляков - Парижские мальчики в сталинской Москве [litres]

Ируся – дочь Маргариты Николаевны Лебедевой (в девичестве баронессы Спенглер), знакомой Цветаевой.

При этом разница в цене была не так уж велика. “Чайная” стоила 8 рублей за килограмм, “Докторская” – 10 рублей, “Мортаделла” – 12 рублей.

Женичка – Евгений Евгеньевич Шиловский, старший сын Елены Сергеевны и Евгения Александровича Шиловского.

Соус “Кабуль” (“Соя Кабуль”), впрочем, был известен и до революции. В частности, использовался для заправки настоящего салата, сделанного по рецепту Люсьена Оливье (вместе с соусом “Провансаль”).

Надо сказать, что почти сорок лет назад Антон Павлович точно так же писал сестре Маше и просил прислать ему в Ялту кое-что из еды. Но разница между письмами принципиальная. Мария Павловна в 1931–1939-м просила о необходимом, в то время как Антон Павлович в 1900-м заказывал деликатесы: “…с наступлением теплого времени в Ялте нет уже никаких закусок, нет ни икры, ни маслин, ни ветчины <���…>. Привези всего этого пудов пять”.

См.: Чехов А.П . Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. Письма: в 12 т. Т. 9 (27). М.: Наука, 1980. С. 77.

Розничная цена на молоко в государственных магазинах: 1 рубль 60 копеек за литр разливного молока, 1 рубль 70 копеек за литр бутылочного.

Впрочем, по свидетельству Идеи Шукст, на Покровском бульваре Цветаева как раз часто варила гречневую кашу.

Cм.: Шукст-Игнатова И.Б. Воспоминания // Кудрова И.В. Гибель Марины Цветаевой. М.: Независимая газета, 1999. С. 294.

Суп из щавеля ( фр .).

Софья Юркевич (в замужестве Липеровская) – гимназическая подруга Марины Цветаевой.

Курс рубля к доллару в 1939-м – 5 рублей 30 копеек. См.: https://www.anaga.ru/kurs.html.

В 1940-м Наркомат пищевой промышленности возглавлял уже Василий Зотов, бывший заместитель Микояна, продолжавший его дело. А сам Анастас Иванович руководил Наркоматом внешней торговли.

Рачинцы – этнографическая группа в составе грузинского этноса.

В честь знаменитого тогда летчика-истребителя Сергея Грицевца, дважды Героя Советского Союза, получившего свои награды за бои в Испании и на Халхин-Голе. Грицевец погиб в нелепой катастрофе на аэродроме в сентябре 1939 года.

С другой стороны, Дмитрий Сеземан писал, что Цветаева терпела его в своем окружении “только потому что Мур меня любил”. И подтверждение этим словам есть в письме Цветаевой: “нельзя отнимать…” (Митю у Мура). Она смирилась с Митей.

17 декабря 1933 года ВЦИК СССР издал постановление “Об уголовной ответственности за мужеложство”.

Его самая известная вещь – русский текст танго “Утомленное солнце”.

Эти главы были уже написаны, когда я увидел запись международной научной конференции “Вторая мировая война в судьбах Цветаевых-Эфрон и их окружения”. Один из участников конференции, профессор Варминско-Мазурского университета (Польша) Гжегош Ойцевич, коснулся в своем докладе сексуальной ориентации Мура, сказав о его “неугасающем увлечении старшим на три года” Дмитрием Сеземаном. Пожалуй, в этом нет ничего нового и/или удивительного. На мой взгляд, у современного читателя дневников Георгия Эфрона этот вопрос невольно возникает. Об этом я писал в 2011 году в журнале “Новый мир” ( Беляков С . Парижский мальчик Георгий Эфрон между двумя нациями // Новый мир. 2011. № 3. С. 123–142). Там отношениям Мура и Мити посвящена глава “И двое как в волшебных зеркалах”. Тем не менее, отмечу вклад в эту тему профессора Ойцевича. Свое выступление он завершает словами: “Впрочем, вопрос сексуальности Эфрона является открытым и чрезвычайно важным в полном понимании его жизненного положения. Данная проблема требует, по-моему, более расширенных исследований” ( Ойцевич Г . 1941 год в жизни сына Марины Цветаевой. На основе дневников Георгия Эфрона (видеодоклад) // “О, черная гора, атмившая – весь свет!” Вторая мировая война в судьбах Цветаевых-Эфрон и их окружения: международная научная конференция. 26–27 сентября 2020 года. Королев – Москва. URL: https://www.facebook.com/141456419335673/videos/1035164243563852).

Нина Николаевна и Николай Андреевич.

Не ему бы говорить ( фр .).

Ариадна Эфрон была приговорена к восьми годам исправительно-трудовых лагерей еще 2 июля 1940 года. Цветаева и Мур узнали об этом только через полгода.