Алексей Фёдоров - Подпольный ОБКОМ действует

… - А ведь, пожалуй, так! — сказал я тогда в перерыве заседания. Осталось только название — подпольный обком. Посмотрите на Балицкого, какой он подпольщик! Ходит при орденах. Звезда Героя Советского Союза на груди, погоны. Да где ж это вы видели таких подпольщиков!

Все рассмеялись. Я продолжал:

— Посмотрите кругом, товарищи, здесь хоть формально и оккупированная зона, однако мы заставили оккупантов поджать хвост. Мы еще не завоевали всей полноты власти в области, но мы — партийная организация и партизанские отряды всего этого края — все же отняли у фашистов все главные признаки власти. Да, время подполья в нашем партизанском крае время случайностей, удач и неудач, наскоков и налетов — миновало. Мы имеем теперь все для того, чтобы планировать и выполнять планы. Как военная сила мы уже стали частью Красной Армии, как партийная организация мы должны принять на себя заботу о подготовке недалекого советского будущего области.

История нашего партизанского соединения на этом не кончается. Мы подорвали еще более двухсот вражеских эшелонов, провели много боев, разгромили десятки карательных частей и задолго до соединения с войсками Красной Армии прорубили через немецкие линии свой коридор, по которому ввозили в партизанский край сотни подвод с продовольствием, вооружением, боеприпасами. Наше партизанское соединение совместно с соединением Маликова в феврале 1944 года вело наступление на Ковель. Город нам взять не удалось, но в бою за него партизаны уничтожили сотни оккупантов, подбили несколько танков и бронемашин…

Много славных дел было совершено после того заседания обкома, но подпольщиками мы уже больше не были, хотя обком наш и назывался еще по-прежнему подпольным.

В апреле 1944 года, уже после того как Советская Армия освободила те районы, где мы партизанили, Никита Сергеевич Хрущев принимал группу командиров и комиссаров партизанских соединений и отрядов — организаторов партизанского движения на Украине.

— Ваша слава велика, — сказал нам Никита Сергеевич. — Это заслуженная, одобренная партией и народом слава… Но помните, товарищи, партизанская слава, как и партизанский костер: если подбрасывать мокрые сучья или совсем ничего не подбрасывать — погаснет. Останется только пепел… А если подбрасывать в костер сухой хворост — он еще пуще разгорается, еще ярче, еще красивее.

На следующий день каждый из нас получил назначение на новую работу.

Лучшими помощниками т. Капранова были тт. Афанащенко и Баскин.

Я встретился с полковником Григорьевым через два с лишним года, при обстоятельствах, о которых расскажу позднее.

Комитет незаможников, т. е. комитет бедноты.

Немецко-фашистские оккупанты при помощи их слуг — полиции, кулаков, украинских националистов и иной сволочи — грабят украинский народ, наложили на крестьян контрибуцию: хлеб, скот, картофель и другие продукты.

С целью устранения грабительских действий немецко-фашистских захватчиков и их слуг приказываю:

1. Категорически запретить всем гражданам вывоз хлеба, скота, картофеля и других продуктов — контрибуции немецким оккупантам.

2. Лица, которые нарушат этот приказ — повезут хлеб, скот, картофель и иные продукты немецко-фашистским оккупантам, — будут наказаны суровой революционной рукой, как подлые изменники Советской Родины.

3. Командирам партизанских отрядов выставить секретные посты на дорогах подвоза продуктов к пунктам.

4. Старосты, полицейские, которые будут выполнять распоряжения немцев о вывозе контрибуции (хлеба, скота, картофеля и др.), будут немедленно уничтожены с их змеиным гнездом.

Товарищи крестьяне и крестьянки! Не дадим ни одного килограмма хлеба, мяса, картофеля и других продуктов немецко-фашистским грабителям!

Фамилия.

Батраков.

Позднее стало известно, что немцы «вешали» так многих из тех, кого знал народ. Просто заготовили заранее надписи и прикрепляли их к трупам казненных. Меня, например, «повесили» три раза в Чернигове, два раза в Нежине и, кроме того, «вешали» неоднократно в районных центрах.

Скотину.

В сейфе этом хранились, кроме всяких секретных дел, еще и немецкие марки, кое-какие драгоценности, выданные областному штабу партизанского движения еще в дни организации. Предполагалось, что они понадобятся для целей разведочной работы. Но оказалось, что нужды в них нет, разведчики обходились без денег.