Борис Чичерин: Воспоминания

Борис Николаевич Чичерин

(1828--1904)

Воспоминания

Русские мемуары. Избранные страницы (1826--1856).

Сост., биогр. очерки и прим. И. И. Подольской.

Пропуски восстановлены по первой публикации.

М.: Правда, 1990.

OCR Ловецкая Т. Ю.

Одинокая фигура Б. Н. Чичерина, историка, правоведа и философа, оказалась волею судеб на периферии широкого и мощного потока, по которому устремилась русская общественная мысль XIX столетия. Для столь блестящей личности, какую представлял собою Чичерин, это странное явление нельзя объяснить лишь тем, что он к концу жизни оказался "не у дел". Хотя, бесспорно, было и это. Но было и другое, может быть, главное -- то, что когда-то А. К. Толстой определил и навеки закрепил в нашем сознании словами: "Двух станов не боец, а только гость случайный..." Обладая могучим творческим потенциалом, ораторским и литературным даром, уникальной образованностью, глубоким пониманием русской действительности, Чичерин не принадлежал ни к правому, ни к левому крылу общественного движения, тщетно пытаясь удержать позицию "над схваткой". Он презирал Каткова, выступал с гневными филиппиками против революционных демократов (особенно против Чернышевского), без устали развенчивал славянофилов и гневно отвергал произвол той самой верховной власти, какую считал единственно разумной и целесообразной.

При всем том для него, политика и деятеля по натуре, эта позиция "над схваткой" была не органична, а потому и тягостна. Он никогда не поступался своими убеждениями и, оказавшись "не у дел", еще крепкий физически и полный нерастраченных душевных сил, искал выход из одиночества в научных занятиях философией, правом, религией и даже химией.

Борис Николаевич был как-то универсально талантлив, поэтому его статьи по химии, к которой он обратился лишь на склоне лет, оказались столь яркими, что привлекли к себе внимание Д. И. Менделеева. По предложению этого знаменитого ученого Чичерин был избран почетным членом Русского физико-химического общества.

Можно без преувеличения сказать, что в России второй половины XIX столетия не было культурного и образованного человека, не знающего имени Чичерина. Как это часто случается с личностями незаурядными, отношение к нему отличалось большой амплитудой колебаний -- от категорического отрицания до прямой апологетики. Но все без изъятия отдавали должное его уму и таланту.

В 1856 г. Н. Г. Чернышевский, позднее резко выступавший против Чичерина, предсказал ему замечательную будущность. "Труды г. Чичерина доказывают,-- писал он,-- что он обладает всеми качествами, нужными для того, чтобы со временем,-- и, по всей вероятности, в скором времени,-- приобресть знаменитость, какая достается на долю только очень немногим избранникам. В его сочинениях обнаруживается светлый и сильный ум, обширное и основательное знание, верный взгляд на науку, редкая любовь к истине, благородный жар души; он имеет дар прекрасного изложения" {Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 16 т. М., 1947. Т. 3. С. 568--569.}.

Спустя сорок лет В. С. Соловьев, постоянно полемизировавший с Чичериным, словно подвел итог его научного пути: "Б. Н. Чичерин представляется мне самым многообразованным и многознающим из всех русских, а может быть, и европейских ученых настоящего времени" {Соловьев В. С. Сочинения. Спб., 1894--1897. Т. 7. С 630.}. Однако тот же самый Соловьев однажды назвал Чичерина умом по преимуществу распорядительным, и в этом метком замечании, вероятно, отчасти кроется разгадка непопулярности этого большого ученого у русской интеллигенции, жадно искавшей истину вне замкнутых рационалистических систем.

"Справедливость требует признать Чичерина,-- писал Н. Бердяев,-- одним из самых сильных русских умов. Его знания и сфера его интересов были необыкновенно обширны. Но никому он не пришелся по вкусу, в его писательской индивидуальности было что-то неприятное, что-то связывающее, а не освобождающее" {Бердяев H. Sub specie aeternitatis: Опыты философские, социальные и литературные (1900--1906). Спб., 1907. С. 203.}. И в той же работе, озаглавленной "Н. К. Михайловский и Б. Н. Чичерин", объяснял еще одну, может быть, самую важную причину сравнительно небольшого интереса к Чичерину, несопоставимого с масштабом его личности и научным значением. "Чичерин всю свою жизнь был непримиримым врагом демократии. <...> Исторические условия сложились так, что буржуазный либерализм не мог у нас иметь успеха. Наши освободительные стремления окрашивались не только в демократический цвет, но и косили более или менее социальный характер" {Там же. С. 205.}.