Михаил Захарчук - Олег Табаков и его семнадцать мгновений

До этой похвалы молодой Табаков пребывал, если так можно выразиться, в полосе ученичества. И вдруг, в одночасье, понял, что перешел в категорию всамделишных, настоящих артистов, от которого коллеги уже ждут результата постоянного, стабильного. Это все равно, как учишься езде на велосипеде. Долго равновесие не поддается. Нервничаешь, потеешь, злишься. А потом раз – и поехал. И оказывается, что на самом деле держать равновесие не так уж и сложно. Потом о нем и вовсе забываешь. Вот и в Хлестакове Табаков забыл о сценическом равновесии.

Середина учебы в школе Художественного театра, ее экватор, ознаменовался для Табакова еще одним событием, оставившим просто-таки неизгладимый след на всей последующей жизни актера. Он попал в семью наследников великого русского художника, первого портретиста России Валентина Александровича Серова.

В этом месте мне почему-то вспомнился изрядно устаревший анекдот, когда на международный конкурс скрипачей от Советского Союза послали двух исполнителей. Победителя ждала награда – скрипка, изготовленная великим мастером Антонио Страдивари. В тяжелой изнурительной борьбе одни советский скрипач занял второе место, а другой – последнее. И вот серебряный призер льет горькие слезы, а неудачник удивляется: «И чего ты так убиваешься? Подумаешь, скрипка – деревяшка какая-то». – «Ну как ты не понимаешь! Представь себе: для меня эта скрипка все равно, что для тебя пистолет, подаренный Дзержинским».

Вот и вы, читатель, попробуйте представить себя на месте начитанного юноши, не без определенных способностей, но не успевшего еще избавиться от многих провинциальных комплексов. И вдруг этот самолюбивый, во многом и самоуверенный провинциал попадает в самое натуральное (шутки в сторону!) высшее интеллектуальное общество. Для Олега то было потрясением, растянувшимся на несколько лет. Можно даже утверждать, без особого риска ошибиться, что если бы Табаков не попал в семью Серовых, биография его потекла бы совсем в ином направлении.

А как все случилось. На курсе Олега училась Сусанна Серова. Впоследствии она окончит Школу-студию с отличием. Поработает в саратовском театре Юного зрителя, в столичном на Малой Бронной. Но настоящее свое призвание найдет в режиссуре и педагогике. Сделает такие известные программы на телевидении, как «МХАТ и Чехов», «МХАТ и Горький», цикл передач «Искусство стихотворного перевода», передачи «Ван Гог в Арле», «Бунин. Страницы творчества», «Марина Цветаева» и многие другие. Возглавит Студию художественного слова при Центральном доме ученых. Будет преподавать сценическую речь в мастерских О.Табакова, П.Фоменко, С. Женовача, С.Голомазова. Напишет несколько книг, в том числе два сборника стихотворений «Я молча кричу» и «Перед распахнутой дверью».

Так вот шестьдесят с гаком лет назад Олег в Сусанну влюбился. Сильно и безответно. Поскольку, старше его, девушка уже была замужем за Дмитрием Михайловичем Серовым, который находился в длительной зарубежной командировке. Платоническая влюбленность юноши длилась долго. За это время он познакомился с двоюродной сестрой Дмитрия – Ольгой Александровной Хортик. Мать Оли и была старшей дочерью корифея русского портрета Валентина Серова. Впрочем, если бы даже в жилах Ольги Александровны текла и «обыкновенная кровь», это бы не изменило ее необычной, какой-то внеземной сути. «Редко мне доводилось встречать человека, так неназойливо, но настойчиво отстаивающего свою потребность быть интеллигентным. В значительной степени содержанием жизни Ольги Александровны было устройство быта и облегчение жизни близких. Все в семье, даже четырехлетняя Катя, дочь Сусанны Павловны, называли ее Олечкой. Я попал в поле зрения Олечки со всеми своими молодыми проблемами, главной из которой была моя страсть к Сусанне Павловне».

Холодной зимой 1955 года у влюбленного «школяра» случилась ангина в тяжелейшей форме. Ольга Александровна, ни секунды не задумываясь, эвакуировала больного со всеми его вещами из Трифопаги на собственную пятикомнатную квартиру по Большой Молчановке, 18. Так второкурсник Табаков стал одним из многочисленных приживал большого дома Серовых. Его кормили, поили, окружали вниманием, заботой, лаской. Очень даже может быть, что добрая и мудрая Ольга Александровна столь сложной многоходовкой спасала жену брата от влюбленного юнца. Но кто теперь установит истину? Да и нужна ли она? Важно другое. Табаков прожил у Серовых остаток второго, третий, четвертый курс учебы в Школе Художественного. И – даже первый год «Современника», пока не снял квартиру на собственные средства.