Макс Уоллес - Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна

К этому времени он также обнаружил новый наркотик. С подросткового возраста Курт испытывал периодические боли в животе, которые вызывали у него внезапные мучительные приступы. Он показывался целому ряду врачей-специалистов, но врачи затруднялись объяснить, в чём проблема, о которой он впоследствии расскажет журналу «Details»: «Представьте себе, что у вас каждый божий день самое худшее в жизни расстройство желудка. И мне становилось хуже, когда я ел, потому что едва пища достигала того воспалённого участка, моё дыхание становилось учащённым, руки деревенели, и меня рвало». В большинстве случаев ему предлагали героин, но он всегда отказывался, отчасти потому что он боялся игл. В основном он по-прежнему ограничивался употреблением травы, перкодана и волшебных грибов.

Ко времени переезда в Олимпию боль в животе стала невыносимой. Местный торговец героином по прозвищу Ворчун сказал ему, что опиаты окончательно снимают боль. Крист Новоселич, который и сам в то время боролся с алкоголизмом, впоследствии вспоминал, что говорил Курту, что тот «играет с динамитом» после того, как Курт позвонил, чтобы сказать ему, что он только что впервые принял героин.

«Да, он тогда несколько раз его принимал, потому что говорил, что это единственное, что может избавить от боли, — подтверждает лучший друг Курта, Дилан Карлсон, с которым тот впервые встретился в Олимпии, и который сам сидел на героине. — Но это не было привычкой или чем-то подобным, по крайней мере, тогда».

Дела налаживались. Когда Курт узнал, что «Sub Pop» согласилась записать первый сингл группы, «Love Buzz», он бегал по улицам, вопя: «Я буду рок-звездой! «Нирвана» — это круто!». Потом вышел альбом под названием «Bleach» в честь вещества, которое героинщики используют для чистки своих игл, чтобы они могли использоваться несколько раз. На запись «Bleach» было потрачено в общей сложности 606.17 долларов на студии Эндино. К этому времени упорные соучредители «Sub Pop», Джонатан Поунмэн и Брюс Пэвитт, которые были уже по уши в долгах, решили, что, если Саунд Сиэтла, ставший вскоре известным как «грандж», обретёт более широкую аудиторию, необходимо сначала навести шуму в Великобритании. Именно так самый известный рок-н-ролльный отпрыск Сиэтла, Джими Хендрикс, впервые сделал себе имя двумя десятилетиями ранее.

В Соединенных Штатах альтернативная музыка была всё ещё периферийным движением, ограниченным радиостанциями колледжей и захудалыми клубами. Основатели «Sub Pop» были настроены это изменить, занимая деньги, чтобы лететь к Эверетту Трю из влиятельного лондонского музыкального журнала «Melody Maker», чтобы продемонстрировать талант своей студии звукозаписи. Они, возможно, даже не могли себе представить, сколько они получат за такой ход. Трю позднее станет известен как «крёстный отец гранджа» из-за серии своих статей, представляющих «Sub Pop» и расцветающую музыкальную сцену Сиэтла. Возможно, это даже было знаком качества Трю, который запустил поезд «Нирваны», которую он описал в статье как «классную вещь. Никаких рок-звёздных штучек, никаких интеллектуальных перспектив, никакого генерального плана мирового господства. Курдт [sic] Кобэйн — выдающийся мелодист1, хотя ещё довольно молодой поэт-песенник. Он владеет риффом со страстью». В город нагрянула музыкальная пресса, чтобы взглянуть на то, из-за чего поднялся шум, и грандж, как сообщила местная музыкальная газета «The Rocket», вскоре «превзошёл статус события регионального масштаба, приобретя форму всемирного повального увлечения».

Музыкальная индустрия мэйнстрима навострила уши. Агенты A носились по городу с наличными и контрактами в руках в поисках извлечения из этого выгоды, все были уверены, что это — следующая музыкальная волна. Хотя многих критиков совершенно не впечатлил «Bleach» — «Rolling Stone» описал его как «невыразительный … основанный на повторении риффов 70-х» — остальные объявили Кобэйна гением. Курт наслаждался каждой секундой успеха, вспоминает его лучший друг Дилан, который и сам музыкант: «Он постоянно повторял, что они будут круче «Beatles». Все знали, что они подписали контракт и, поверьте, они были без ума от этого. Когда ты мечтаешь стать рок-звездой и это, наконец, случается, я думаю, что это на самом деле ни с чем не сравнимое чувство».

Когда второй альбом «Нирваны», «Nevermind», в декабре 1991 года опередил последний альбом Майкла Джексона «Dangerous», заняв первое место в чартах «Billboard», музыкальные журналисты затруднялись это объяснить. Как могла какая-то альтернативная группа продать три миллиона пластинок за четыре месяца? Годом ранее группа подписала беспрецедентный контракт с «Geffen Records», которые предоставили «Нирване» право полной свободы творчества. Это не был аванс в миллион долларов, который предлагали другие фирмы грамзаписи, но Курт и его товарищи по группе были в экстазе. Они избавились от ловушки корпоративного рока, которой все они боялись, когда их принялись соблазнять крупные фирмы после прорыва сиэтлской музыкальной сцены в конце 1980-х. Они могли сделать такой альбом, который хотели сделать, а не перепроизведенное коммерческое «дерьмо», которое они частенько высмеивали — на худой конец, в компании своих друзей по альтернативной музыке. Курт шутил, что они могли вручить шестидесятиминутную плёнку с записью того, как группа испражняется, и Геффен должен был бы это выпустить. Но вместо этого они действительно пошли на студию и записали инспирированную панковскую оду поп-корням группы, альбом, который вскоре будет признан шедевром. Большинству тех, кому было уже за тридцать, он по-прежнему казался шумом, фидбэк и энергичная гитарная игра заглушала легко запоминающиеся музыкальные перемычки, если не слушать достаточно близко.