Марк Любомудров - Федор Волков

Незаметно, без ущерба для болезненного самолюбия Сумарокова, многие «хлопотные обстоятельства» перенимал на свои плечи первый актер труппы. В ведение Волкова и Дмитревского отошли заботы по набору новых комедиантов. Да и репетиции все чаще стал вести Федор Григорьевич, освобождая Сумарокову время для сочинительства.

Важно было добиться разрешения играть в других, более выгодных театральных помещениях. Напористая требовательность Сумарокова приносила свои плоды. Русскому театру, по указанию Елизаветы Петровны, разрешили играть на придворной сцене сначала по четвергам, а потом и «во все те дни, в которые не будут представлены итальянские и французские театральные действия». Об этом тотчас оповестили публику «Санкт-Петербургские ведомости».

Хотя новый театр был учрежден как государственный и имел субсидию от казны, фактически первые сезоны он существовал на положении частной антрепризы. «И к кому я ни адресуюсь, все говорят, что-де русский театр партикулярный», — возмущался Сумароков. Во всех своих нуждах русская труппа была предоставлена самой себе, в то время как иностранным труппам подобных хлопот ведать не приходилось — их обслуживала придворная контора, располагавшая немалым штатом. Перехода в придворное ведомство, уповая на облегчение административно-финансовых тягот, и добивался Александр Петрович.

Волков выражал на сей счет сомнения — у придворного театра иные задачи, иной круг зрителей. Иная и мера зависимости… У такой опеки две стороны. Со свойственной ему проницательностью Федор Григорьевич угадывал будущие конфликты, о которых директор театра упрямо не хотел слушать. И снова Сумароков достиг своего — спасибо радетелю Шувалову, который убедил императрицу. 6 января 1759 года последовало распоряжение русского театра комедиантам «отныне быть в ведомстве Придворной конторы и именоваться им придворными». Бюджет театра увеличили до восьми тысяч рублей. Это позволило повысить оклады актерам.

Театр не переставал быть общедоступным. Более того, удовлетворена была и давняя просьба Сумарокова «русские комедии играть безденежно» — в надежде поощрить малочисленную поначалу публику. Новый указ предписывал «впредь партикулярных смотрителей впускать безденежно».

Российский театр попечениями и неустанными усилиями многих людей, а прежде всего Сумарокова, Волкова и их подопечных, постепенно обретал твердые основания и начинал играть все более заметную роль в культурной жизни столицы.

Стали появляться новые пьесы Сумарокова, с успехом шли его прежние трагедии. Со второго сезона прочно закрепились в репертуаре переводы комедий Мольера: «Мизантроп, или Нелюдим», «Скапиновы обманы», «Тартюф, или Лицемер», «Лекарь поневоле», «Школа мужей», «Мещанин во дворянстве», «Жорж Данден, или В смятение приведенный муж», ставились пьесы Руссо, Гольберга, Данкура.

Возник и ширился круг зрителей: разночинцев, мещан, посадских. Места в ложах и партере назначались по чинам. Указывалось даже, с какого подъезда и какими дверьми разные чины входят в зал. Не возбранялся вход и унтер-офицерам, только бы одеты были в мундир и при шпаге. В райке же разрешалось быть зрителям всякого состояния, кроме носящих ливрею. Однако не все гладко складывалось тогда в отношениях между играющими актерами и публикой. Традиции поведения непринужденного, свободного, сложившиеся от привычки к площадным действам, балаганным забавам, давали себя знать. Зрители приходили на спектакль со съестными припасами, во время действия грызли орехи и яблоки, громко переговаривались, хохотали во все горло. Некоторые являлись и в состоянии шумства (в подпитии), порой учиняли и потасовки. Полицейское ведомство, надзирая за театральными спектаклями, всегда находилось в некоторой тревоге, в ожидании не однажды возникавших «шуму и драк».

Что ж, на то и установлен был российский театр, чтобы учить, воспитывать, вести за собой. Потому и стремились играть, как печаталось в афишах, «для народа», что верили в сокровенное призвание сцены — пробуждать нравственное чувство, прививать патриотические идеалы, национальное достоинство и гражданские добродетели.

А. П. Лосенко.

Портрет президента Академии художеств И. И. Шувалова.

Холст, масло. Середина XVIII в.

В благородном этом старании пальма первенства принадлежала в драматургии — Сумарокову, на сцене — Федору Волкову. Писателя и актера роднило единство взглядов, патриотическая тема занимала важнейшее место в их творчестве. «Любовь к отечеству есть перьва добродетель» — оба были едины в этом убеждении. Почти все роли, сыгранные Волковым в трагедиях Сумарокова, славили героя, до конца верного гражданскому долгу. Первый драматург и первый актер являлись сторонниками просвещенного абсолютизма. Их мечты о благе Отчизны, облекаясь в сценические произведения, опирались на веру в необходимость и возможность мудрого, образованного, добросердечного и бескорыстного монарха. Они верили в его разум, были нетерпимы к произволу, ненавидели тиранию и беспощадно обличали несправедливость и насилие над человеком. В этом же направлении влияла на театр и эстетика классицизма.