Петр Кононков - Мой жизненный путь

На первом семестре проходили перевыборы комсомольского бюро ВЛКСМ, и меня, как специалиста агронома и имевшего опыт практической работы по специальности, а также как кандидата в члены ВКП(б), избрали секретарем комсомольского бюро агрономического факультета, что являлось одновременно партийным поручением. Студенческий состав нашего курса наполовину состоял из бывших участников Великой Отечественной войны и примерно из стольких же школьников. Общий настрой всех студентов был на получение необходимых знаний по выбранной специальности. Однако это в ряде случаев приводило к конфликтам. Так, после окончания второго курса практика проходила на учебном хозяйстве института, которая была плохо организована. Например, два дня мы ходили за плугом, измеряли глубину пахоты и этим заканчивался предмет земледелия. Так же прошла практика по пчеловодству. Мы, студенты, фактически никому не были нужны в учхозе и от нас отмахивались как от назойливых мух. В итоге мы возмутились и решили вернуться в институт, встретиться с директором института и решить вопрос о прохождении практики. Когда мы приехали в институт, собрались в аудитории и направили старосту группы к директору доценту Кузьмищеву с просьбой придти к нам в группу и выслушать нас по поводу недостатков в организации и проведении учебной практики. Нужно отдать должное директору института, который пришел к нам в аудиторию, выслушал все наши требования и сразу определил, что можно исправить немедленно, а на что потребуется время, поэтому будет разработана программа на перспективу. Тут же договорились, что на следующий день мы возвращаемся в учхоз для прохождения практики, и какие распоряжения издаст директор по устранению отмеченных недостатков. Когда мы вернулись в учхоз, сразу ощутили перемены в лучшую сторону, нормально закончили практику и уже стали забывать этот инцидент. С началом нового учебного года мы вдруг почувствовали, что партийному бюро института не понравилось наше поведение, которое стали рассматривать как форму забастовки, а забастовки в тот период в СССР были фактически вне закона. Обстановка нагнеталась и появилось объявление, что такого-то числа в такое-то время состоится закрытое партсобрание агрономического факультета. Предварительно нас, студентов этой группы (членов ВКП(б) и кандидатов в члены ВКП(б)) поодиночке вызывали на партбюро с требованием отчёта о своем участии в забастовке и угрозами, что если Вы не раскаетесь в своем поступке, то могут быть "организационные выводы", намекая на возможность отчисления из числа студентов института. Всё это делалось для того, чтобы впредь никто не смел поступать так, как мы.

Наконец, началось это собрание, где присутствовали более 100 членов ВКП(б) и кандидатов в члены ВКП(б), а также почти весь состав партбюро факультета и всей парторганизации института. Около двух часов шел разбор нашего поступка. Особый упор был сделан на мне, как кандидате в члены ВКП(б) и секретаре бюро ВЛКСМ факультета. Затем последовало требование заслушать "забастовщиков". Несколько ребят, чтобы сгладить обстановку, признали свою вину и пообещали впредь так не поступать. Когда очередь дошла до меня, то я не стал оправдываться, а заявил буквально следующее. В июле 1917 года в Петрограде большевики были против проведения демонстрации, но когда массы трудящихся стихийно вышли на улицы, то большевики решили принять участие в этой демонстрации, чтобы придать ей организованный характер и возглавили её. И мы поступили также.

Это мое заявление вызвало бурю восторга большинства участников собрания, а преподаватели со смехом обращались к преподавателю предмета "основы марксизма-ленинизма", что мол "здорово Вы обучили студентов марксизму-ленинизму", а он, довольно улыбаясь, поглаживал свою бородку. В общем, наступила разрядка и на этом закончилось закрытое партсобрание без каких-либо оргвыводов. Однако на отчётно-перевыборном комсомольском собрании вместо меня выбрали студента первого курса Разгоняева. На следующий год секретарем бюро ВЛКСМ факультета был избран Леунов Иван Иванович, в дальнейшем ставший директором совхоза-техникума в Новосибирской области и Героем Социалистического труда, а впоследствии директором Научно-исследовательского института овощного хозяйства РСФСР, доктором сельскохозяйственных наук, ныне главным учёным этого же института. На третьем и четвёртом курсах я увлечённо участвовал в научных студенческих кружках института ― по селекции, которые возглавлял доцент Иван Матвеевич Леонов, ученик И. В. Мичурина, работавший непосредственно в Центрально-генетической лаборатории в г. Мичуринске, откуда он прибыл в Новосибирск в НСХИ; и кружка по агрохимии, который возглавлял доцент Орловский. Работу по зимним корневым прививкам яблони в Сибири я доложил на научной конференции и был награжден дипломом. На агрохимическом кружке я сделал доклад о роли органических удобрений в земледелии. Незаметно приблизились госэкзамены. Председателем Государственной комиссии был доцент И. М. Леонов. На экзамене по растениеводству со мной произошел следующий инцидент. Заведующий кафедрой физиологии растений Ермилов Герман Борисович начал задавать дополнительные вопросы, какие меры нужно применять против осыпания коробочек хлопчатника, на которые я, как мне казалось, дал довольно исчерпывающие ответы (внесение доз удобрений, чеканку хлопчатника по методу Т. Д. Лысенко и т.д.), но он не унимался и всё требовал: а ещё что ― тут я не выдержал и сказал, что тогда нужно взять верёвочку и подвязать коробочку, на этот мой ответ был взрыв хохота членов комиссии, кроме председателя, И. М. Леонова, который строго вёл заседание. В итоге комиссия поставила мне пять, но после заседания ко мне подошел Иван Матвеевич и строго сказал: "на госэкзаменах нельзя так отвечать, и если ты еще раз позволишь себе это, то уши тебе надеру". Экзамены прошли успешно, кроме всего прочего было принято решение рекомендовать меня в аспирантуру.