Владимир Васильев - Батальоны вступают в бой

После моего доклада слово взял парторг 1-го батальона, потом — 2-го. Их выступления сводились к короткой и предельно ясной мысли: задача будет выполнена. Это было сказано так категорически, что дополнений не требовалось. Решение тоже было лаконичным — коммунистам быть впереди, в атаку подняться первыми.

Когда собрание закончилось, все быстро разошлись по подразделениям.

Оставшись наедине с Юрчаком, я спросил:

— Антон Андреевич, Башкиров с кем идет?

— С теми, кому будет труднее.

В назначенное время орудия открыли огонь. К ним присоединились реактивные установки.

Ровно в 2 часа дня 26 апреля пехота пошла в атаку. Оборону противника рвали артиллерийские снаряды, мины, авиационные бомбы. Город Барут утонул в пламени и клубах дыма. С наблюдательного пункта хорошо было видно, как рушились вражеские укрепления.

Подступы к Баруту были заминированы, окраины изрыты глубокими траншеями. К гитлеровцам подошло подкрепление. Однако ничто не смогло остановить натиска гвардейцев. Один из батальонов ворвался в пригород.

К вечеру фашисты предприняли контратаку. Двумя пехотными батальонами при поддержке двенадцати танков и четырех «фердинандов» они попытались выбить наших стрелков из своих траншей. Неприятель устремился на позиции 2-го батальона. Комбат Филипповский вызвал на помощь артиллерию. Пушкари метким огнем подбили четыре танка и один «фердинанд». А те машины, которым удалось проскочить к окопам, были остановлены гранатами. Контратака захлебнулась.

Но еще не успел рассеяться дым, как вновь задрожала земля. Потом на наши подразделения пошли новые цепи фашистских солдат. Прижимаясь к танкам, они через железнодорожный переезд станции Барут заходили во фланг 2-му батальону.

Артиллерия и минометы противника вели плотный огонь по боевым порядкам полка, прижав всех к земле.

Капитан Филипповский, передвигаясь от одной роты к другой, коротко повторял:

— Стоять насмерть! Ни шагу назад!

Я приказал истребителям бить в первую очередь по головным машинам. Захлопали противотанковые пушки. На моих глазах накренился и задымил сначала один танк, потом вспыхнули еще два. Огонь врага начал ослабевать.

Иван Митрофанович Филипповский сбросил с себя шинель, выхватил из-за пояса две гранаты и, поднимаясь во весь рост, громко крикнул:

— Приготовить гранаты! Батальон, в атаку — вперед!

Воины последовали за своим командиром.

Взрывной волной комбата отбросило в сторону. Он вновь вскочил, кинул противотанковую гранату под вражеский танк, и тот завертелся на месте.

Рядом с Филипповским разорвалась мина. Мелкие осколки и комья земли ударили его по спине. Комбат не упал. В крови, с черным от пороховой гари лицом, он продолжал бежать вместе с бойцами.

Наблюдая за ним, я поднял ракетницу — и зеленый шарик взмыл в небо. Это был сигнал общей атаки. Зазвенело мощное «ура». Рядом с нами наступал 148-й гвардейский стрелковый полк.

Оставшись без танков, немецкая пехота повернула назад. На ее плечах гвардейцы Филипповского первыми вышли к железнодорожному переезду между Барутом и Нойгофом.

К исходу дня 26 апреля город Барут был полностью очищен от врага. Наступила короткая передышка.

Я решил заглянуть к капитану Филипповскому. Нашел его у лесопильного завода. Вил у комбата был страшный: лицо почернело, руки в крови, но глаза светились радостью. Объясняя свое настроение, он сказал:

— Вчера письмо получил от своих…

Иван Митрофанович часто рассказывал о своей семье. До войны он, его жена Татьяна Никитична, сын Витя и дочь Света жили на берегу Южного Буга. Филипповский работал в винницкой библиотеке. В свободное время он увлекался рыбалкой, охотой. Он порывался рассказать о том, что жена и дети собираются вернуться в освобожденную Винницу, но поведал мне об этом только после войны. Сейчас он живет в родном городе и заведует большой библиотекой. Семья у него увеличилась. Об этом Иван Митрофанович сообщил мне в письмах. А тогда нам не дал поговорить Василий Кучерявый. Он подбежал и с тревогой в голосе крикнул:

— Танки! Много!

Озлобленные неудачами, фашисты опять перешли в контратаку. Танков действительно было много. Но к этому времени наши артиллеристы успели занять выгодные позиции на южной окраине города. И враг опять ничего не добился.

А на следующий день — 27 апреля и мы оказались в тяжелом положении.

Накануне, ночью, на командный пункт дивизии прибыл командир 50-й гвардейской дивизии генерал-майор Владычанский. Я тоже там был. Мы согласовали с ним вопросы взаимодействия.