Ольга Черненькова - Воин и дева. Мир Николая Гумилева и Анны Ахматовой

Кажется, герой разговаривает с самим собой, но заключительная строфа все объясняет:

Поединок продолжается. Кто кого покорит, подчинит своей воле? Бесстрашный мужчина боится женщины, от которой зависим, потому что любит. Поэтому «злое торжество» читает в ее глазах. Покорить, заставить бояться мужественного воина и путешественника – это ли не победа?

Возможно, в этих стихах следы ссоры или же объяснения-прощания перед отъездом. В любом случае такими он видел их отношения в тот момент. А когда оказался в Аддис-Абебе в гостях у русского посланника Б. А. Чемерзина и его жены, на невысказанный вопрос, предупреждая его, Николай Степанович скажет, что между ним и женой решено продолжительными разлуками поддерживать взаимную влюбленность. Это должно было оправдать Гумилева, оставившего на полгода женщину, с которой пять месяцев назад обвенчался.

Пройдя горный массив Черчер, Гумилев попал в Аддис-Абебу, где и встретил Новый год в доме посланника. Семья Чемерзиных была очарована поэтом. Анна Васильевна сообщала о нем матери: «Видимо, он богатый человек, очень воспитанный и приятный в обращении».

Гумилев не писал домой, это тоже о чем-то говорит. Возможно, не до того было или он хотел полностью погрузиться в африканскую гармонию. Однако в конце путешествия все же послал в Царское Село телеграмму. Но не Анне, а матери, понимая, как беспокоится она.

Между тем Анна не теряла времени даром. Она много читала (открыла для себя К. Гамсуна и попала под обаяние его мира), ездила к подруге Вале в Петербург, в Киев к родным, а главное – много писала. Оказавшись в одиночестве, без постоянного внимания и давления мужа, она почувствовала необыкновенный творческий подъем. Упиваясь стихами Анненского из «Кипарисового ларца», она дышала поэзией. Освобожденная душа парила, и слагались строки. «Стихи шли ровной волной, – будет она вспоминать потом, – до этого ничего похожего не было. Я искала, находила, теряла. Чувствовала (довольно смутно), что начинает удаваться».

До этого не так удавалось. По крайней мере у нее не было попыток публиковаться после «Сириуса». Да и Гумилев, памятуя о своем печальном опыте со сборником «Путь конквистадоров», наверное, советовал не спешить. А когда она скучала и томилась, предлагал заняться танцами:

– Ты такая гибкая.

От мужа полгода нет вестей, а молодому поэту не терпится с кем-то поделиться своими творческими успехами, показать, на что она способна. Она решает, как в свое время Гумилев, написать Брюсову. Вот было бы здорово к приезду мужа еще и поддержкой его учителя заручиться! «Я была бы бесконечно благодарна Вам, если бы Вы написали мне, надо ли мне заниматься поэзией», – просит она Брюсова и прикладывает к письму четыре стихотворения. Подписывается: «Анна Ахматова».

Позже в разговоре с Л. Чуковской Ахматова объясняла появление псевдонима недовольством отца, который сказал семнадцатилетней «декадентской поэтессе»: «Не срами мое имя». «И не надо мне твоего имени!» – ответила строптивая дочь. Вот она и придумала необычный для русского поэта татарский псевдоним, взяв фамилию бабушки.

Брюсов, увы, на письмо не ответил.

А муж и советчик был далеко, уехал в мрачном расположении духа в эту ненавистную Африку, и дела ему нет до жены. Анна пишет в Киеве 9 ноября 1910 года:

Но стихи требуют пищи, поэт живет чувствами. Что нужно пережить, чтобы написать «Сероглазого короля»? Конечно, здесь больше воображения, баллада написана в декадентском духе, сейчас бы сказали «попсовая», потому что это стихотворение получило безумную популярность. Его пел Вертинский, написав к словам музыку. И по рассказам современников, Ахматова его не любила, даже «смрадным» называла. Наверное, именно потому, что оно было «деланным» и получило массовое признание.

Однако Анна Андреевна слишком часто ездит в Киев, и стихи пишутся легко, почти каждый день. Во многих есть перекличка со стихами мужа. «Маскарад в парке» напоминает гумилевский «Маскарад». А вот это стихотворение – не ответ ли на «Маргариту»?