Олег Богданов - Трамплин-полет

- А куда автобан обещанный делся? - не унимался я.

- Да кто его знает! Мажет, у них здесь это и называется автобаном, - подал голос Виктор.

- А что плохого сделал нам этот парень на <���Тойоте>, которого вы преследуете?

- Это не мы преследуем, а он пытается вот уже километров сто оторваться от нас, - внес ясность Володя.

- Черт возьми! - взорвался я. - Соловьев! Оторви свой взгляд от "Тойоты" и не гипнотизируй ее. Витя и без тебя справится! Объясни толком наконец-то - что за гонка и где мы едем?

Володя полуобернулся ко мне и стал рассказывать:

- Как только ты уснул, так и дорога приличная кончилась. Пошла вот такая фигня. Ну, сам видишь, на ней особо не разгоняться, вот мы и плелись кое-как, а тут этот чумовой "японец" появился. Обогнал и понесся дальше как угорелый. Витек сразу сообразил и сел ему на хвост. "Японец", видно, дорогу наизусть знает и все пытается от нас оторваться! Вот мы и гоним уже второй час. Благодаря "японцу", гляди, какую среднюю скорость везем! - Володя показал на цифры прибора.

- Это, конечно, отлично, но ты, Вовчик, чем на "Тойоту" пялиться, лучше "легенду" возьми и проверь, туда ли мы едем.

- Да нормально все, Андреич, не волнуйся! - заступился Виктор за Володю.

Пришлось объяснить ребятам, почему я так к ним пристал. Дело в том, что в прошлом, когда ралли делали по две-три тысячи километров и перегоны очень большие, существовал такой прием "стряхнуть хвост" - убрать конкурентов, которые пристраивались сзади и ехали спокойненько за тобой, не заглядывая ни в карту, ни в "легенду".

Я уходил в сторону от трассы, уводя за собой "хвост" (а иногда это было несколько машин). Потом, при возможности, резко отрывался и тут же прятался за какой-нибудь сарай и тушил свет. Преследователи, что называется, с песнями проносились мимо в "погоню" за нами. А мы тихонечко выруливали и возвращались на трассу. Десять километров - не крюк при тех расстояниях, но конкурентов, как правило, больше не видели. Они, оставшись без "провожатого", просто не могли сориентироваться и привязаться к "легенде". Это - действительно трудно! Вот я и беспокоился, как бы не оказаться в роли тех незадачливых преследователей.

Ребята слушали меня вполуха, потому что "схватка" с "японцем" не прекращалась, но Володя, успакаивая меня, сказал:

- Вот смотри, - он показах карту, - только что проехали пересечение с дорогой на Лодзь. В Крошнивице. Так что все о'кей!

Еще километров пятьдесят тащила нас за собой неугомонная "Тойота". Потом в районе Коло, когда нашему спасителю, видимо, настало время уйти с трассы в сторону, он притормозил, посмотрел на нас (что он интересно, подумал при этом!) и ушел вправо.

Я лег досыпать, но уснуть первое время из-за постоянных бросков не мог. И только где-то через полчаса когда мы все же выехали на отличную дорогу, я выключился, но ненадолго - через пятьдесят минут Виктор разбудил меня, сказав, что подъезжаем к Познани и надо в шесть глаз высматривать "Ниву" Бобкова.

Сразу понять что к чему после пятидесятиминутного выключения трудно, и окружающее каплями проникает в сознание. На приборе высвечивается средняя скорость участка от Варшавы - "94,6", а должно... прикидываю в памяти, больше ста десяти. Спрашиваю у Володи:

- Сколько по нашей раскладке средняя на этом участке?

- Сто двенадцать.

- А как вообще по всему пути?

- Уже весь задел съели и опаздываем минут на пять - десять.

Ничего себе! Выходит, в Польше потеряно больше сорока минут. Многовато!

Тем не менее внутренней тревоги не появлялось, оставшиеся за спиной полторы тысячи с гаком километров лишь разминка, или, как говорят раллисты, вкатывание. Поэтому можно считать, что все нормально.

Уяснив ситуацию в главном, я стал приглядываться к деталям я тут же понял, что Виктора надо срочно менять: работал он с большим напряжением. Это чувствовалось по тому, как он часто менял посадку, (то ближе к рулю, то дальше), увеличил громкость магнитофона и практически перестал разговаривать. Видимо, гонка с преследованием сильно его измотала.

- Витек, - сказал я, - все равно я уже проснулся. Чего зря таращиться, давай падай спать, а мы с Вовчиком подежурим, а то он совсем грустный сидит.

Виктор не стал возражать и провалился в сон еще до того, как мы тронулись дальше.

Километров через пятнадцать в свете наших прожекторов появилась "Нива", одиноко притулившаяся на обочине. Это оказался Бобков. По московскому времени уже два часа, как наступили слеующие сутки, а здесь, в Познани, была полночь.