Александр Балезин: Степан Афанасьевич Балезин 1904-1982

Так закончился уральский период жизни С. А. Балезина. Но в Приуралье помнят о нем. О деятельности Балезина в те годы рассказывают экспонаты в краеведческих музеях Бирска и Уфы, а также в Музее истории комсомола Башкирии. «За активное участие в общественной жизни города, большой вклад, внесенный им в развитие комсомольского движения в Бирском уезде» [ 15Из решения № 5/100 исполкома Бирского городского Совета народных депутатов Башкирской АССР от 24 марта 1983 г. // Архив С. А. Балезина. Д. 8/6. Л. 1. Копия.] именем С. А. Балезина названа одна из улиц г. Бирска.

А вот свидетельство современника и соратника — Ильи Андреевича Белоусова, члена КПСС с 1919 г., бывшего ответственного секретаря Бирского кантонкома ВКП(б): «С первых дней вступления в комсомол и партию Балезин С. А. ведет активную партийную и комсомольскую работу. . . Балезин С. А. проявил присущую молодежи тягу к знаниям, много выступал перед молодежью, всегда находился в гуще молодежи — он был действительно вожаком молодежи, проявил исключительную преданность делу партии, революции [ 16Из справки И. А. Белоусова, заверенной Башкирским обкомом КПСС II Архив С. А. Балезина. Д. 7/4. Л. 1.].

Ленинград, Мойка, 48. В зеленоватом здании с колоннами расположился Педагогический институт им. А. И. Герцена. С этим зданием, куда в 1925 г. влился Институт соцвоспитания, помещавшийся у «Пяти углов», судьба связала на годы учебы крестьянского паренька, комсомольского и партийного работника Степана Балезина. Сбылась давняя мечта -- он смог наконец учиться, став студентом естественного факультета.

Но учеба в 20-е годы для рабоче-крестьянской молодежи, будущего первого поколения советской интеллигенции, была крепко-накрепко увязана с политикой. Почти все преподаватели Института соцвоспитания были старой формации и не скрывали своего недоброжелательства к студентам новой эпохи. Профессор анатомии, например, в ответ на просьбу студентов читать понятнее и объяснять латинскую терминологию говорил: «Все равно вам, „рабфакам“, ничего не попять в науке, да нужно ли вам это?» Профессор химии занимал аналогичную позицию, говоря: «Если вы ничего не понимаете, то вам нечего делать в институте».

Студенты-партийцы составляли костяк партийной организации института, в которую влился Степан Балезин, избранный секретарем комитета комсомола института и членом партийного бюро. Партийная организация проводила большую и сложную работу с профессорско-преподавательским составом. Основной ее задачей было найти пути воздействия прежде всего на преподавателей, сочувствовавших Советской власти, и через них оказывать влияние на других педагогов. Студенческие организации принимали активное участие в составлении учебных планов, программ и вообще всего учебного процесса. За каждое свое предложение им приходилось упорно бороться.

В результате комсомольская организация от каждого студента требовала активной общественной работы, а вопросы академической учебы были вне ее поля зрения. Больше того, существовала презрительная кличка «академист» для тех, кто хорошо учился и мало внимания уделял общественной работе. «Меня это очень удивляло и, более того, огорчало, — вспоминал впоследствии С. А. Балезин. — Я с большим трудом добился возможности учиться в институте и глубоко был убежден, что одной из задач каждого студента, особенно комсомольца, должна быть задача овладения знаниями. Поэтому бюро комсомола, которым я стал руководить, выдвинуло лозунг «Сто процентов академической и сто процентов общественной работы!». Помню, какое внимание привлекла стенная газета с лозунгом «Даешь сто и сто процентов!». Этот лозунг был поддержан партийной организацией. Однако некоторые комсомольцы открыто выступали против этого лозунга, считая его сдачей политических позиций» [ 17Балезин С. А. Воспоминания комсомольца 20-х годов // Архив музея ЛГПИ им. I ериена. Основ, ф. Д. Б—5. Л. 49. Машинопись.].

В ЛГПИ помнят о С. А. Балезине не только как о комсомольском вожаке, но и как об организаторе и руководителе студенческой коммуны. Еще в Институте соцвоспитания, увидев, что студентам трудно организовать нормально свой быт, он предложил небольшой их группе объединить хозяйство и создать жилищно-бытовую коммуну (ЖБК). Степан Афанасьевич вспоминал: «Партбюро пас поддержало, и нам дали бывшую квартиру профессора, который эмигрировал за границу. Нас сначала было всего 12 человек. Устав ЖБК был прост: организация нормального питания, обязательный 8-часовой рабочий день для каждого члена коммуны. . . В восемь рабочих часов входило: учебная работа по расписанию института и подготовка к учебным занятиям. Остальное время — работа и культурный отдых. Как правило, мы учили свои „уроки“ коллективно, по 2—3 человека. Несмотря на скромный взнос — 15 рублей, у нас оставались деньги на коллективное посещение кино, театров и музеев, что также входило в норму нашей жизни. Была создана касса взаимопомощи, что позволило почти каждый месяц покупать одному из нас часы, или обувь, или даже костюм. Надо сказать, что коммуна, бессменнным председателем которой я был три года, очень сдружила нас. . . Комсомольская организация зачастую опиралась на этот маленький, но дружный коллектив. Вырос авторитет коммуны. Было много желающих вступить в коллектив, но, увы, профессорская квартира не могла вместить более 12 человек» [ 18Там же. Л. 18.].