С Голынец - Иван Яковлевич Билибин (Статьи • Письма • Воспоминания о художнике)

Б. М. Кустодиев. Эскиз группового портрета художников общества "Мир искусства". Слева направо: И. Э. Грабарь, Н. К. Рерих, Е. Е. Лансере, Б. М. Кустодиев, И. Я. Билибин, А. П. Остроумова-Лебедева, А. Н. Бенуа, Г. И. Нарбут, К. С. Петров-Водкин, Н. Д. Милиоти, К. А. Сомов, М. В. Добужинский. 1916—1920.

И. Я. Билибин в своей мастерской. Каир. 1922.

И. Я. Билибин и его помощники на фоне декоративного панно. Каир. 1921.

А. В. Щекатихина-Потоцкая. Портрет И. Я. Билибина. 1924.

А. В. Щекатихина-Потоцкая, И. Я. Билибин и М. Н. Потоцкий. Каир. 1923.

И. Я. Билибин на своей персональной выставке. Александрия. Декабрь 1924 г.

И. Я. Билибин в своей мастерской. Каир. 1923

И. Я. Билибин в русском костюме, выполненном по его эскизу к балету И. Ф. Стравинского "Жар-птица". Париж. 1931.

И. Я- Билибин в мастерской скульптора В. А. Поповой (первая справа) среди художников и портных, выполнявших по его эскизам костюмы и маски к балету И. Ф. Стравинского "Жар-птица". Париж. 1931.

На даче в Провансе в местечке Лафавьер. Слева направо: А. В. Щекатихина-Потоцкая, И. Я. Билибин, М. Н. Потоцкий, Саша Черный (А. М. Гликберг), М. И. Гликберг, Станюкович. Конец, 1920-х гг.

И. Я. Билибин. 1920-е гг.

В графической мастерской ленинградского Института живописи, скульптуры и архитектуры. Слева направо (на переднем плане): М. А. Таранов, В. А. Юсипенко, А. И. Харшак, И. Я. Билибин, П. А. Шиллинговский. 1939.

Во времена детства, а мое раннее детство протекало в 80-х годах прошлого столетия, для нас, детей, все было точно и незыблемо поставлено на свои определенные места. В младенчестве мы знали, что царь зверей — лев, а царь птиц — орел; несколькими же годами позже мы так же твердо знали, что лучшая картина в мире — Сикстинская Мадонна, что первый из русских поэтов — Пушкин, из композиторов — Глинка, а из современных нам художников — Репин.

Нынешние дети не знают той священной и великой радости, какую мы в те далекие времена получали от редких зрелищ, но которые зато навсегда запечатлевались в наших юных душах.

Тогда, когда по вечерам вдоль длинных улиц Петербурга загоралась колеблющаяся линия немигающих газовых фонарных огоньков, не светились еще разноцветные огненные вывески бесчисленных кинематографов, куда теперь можно ходить так легко, часто и дешево и так быстро забывать то, что там показано.

К поездке в святилище Мариинского театра готовились задолго, как к великому событию, и это бывал всегда великолепный и незабываемый день.

То же самое бывало и с паломничеством на выставки.

Я рос в интеллигентной семье с либеральным оттенком. С великим интересом ожидалась всегда передвижная выставка: что-то она даст в этом году? К другой, академической выставке, отношение было иное: не было ни предвкушения ее, ни той любви.

Конечно, я заражался этим ожиданием от взрослых, но и сам я шел туда, как в какое-то необыкновенное и особенное место, где настежь раскрывались двери души, и то, что там было видено, уже не забывалось.

И вот сейчас, так далеко от того времени и от тех мест, нельзя без благодарности не вспомнить давно минувших передвижных, про которые можно сказать, что это были тогда наши выставки, в которых мы жили, которых мы ждали и верили которым беспредельно. Все имена художников были нам хорошо известны, как деревья своего собственного сада.