Лиана Полухина: Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице

Я взорлила!

В перерыв все отправились в буфет. Чай был очень горячий, и взрослые доливали в него воду из графина. С тех пор я всегда так поступаю. Вообще все, что происходило на студии, до, казалось бы, непримечательных событий и мельчайших деталей студийного быта, в моих глазах обретало глубокий смысл и значение.

…А эпизод, в котором меня сняли – я была «при мальчике», который запустил планер в классе, и планер этот угодил учительнице в голову, юному авиамоделисту грозило наказание, а я его защищала, – из фильма вырезали. Так я стала жертвой и по сей день не изжитого в кинематографе явления – купюр.

Я болезненно переживала этот щелчок по носу, но на моем отношении к кино, на моей в него влюбленности это никак не отразилось. Забыты были и окрики режиссера, и ощущение полной от него зависимости, и страх сделать что-то не так, и горечь обиды, когда тебе предпочитают других. Я уже прочно сидела в этой прекрасной, медом мазанной ловушке.

Думаю, и юная Ларионова, глотнув воздуха «Мосфильма», уже не хотела, не могла дышать никаким другим. Так оно и было: именно тогда она твердо решила, что после школы пойдет учиться на актрису.

…Но закончу рассказ о моей «кинокарьере», тем более, что он не только обо мне.

Когда на экраны вышел фильм «Молодая гвардия», имевший, как и роман Фадеева, по которому он снят, огромный успех, наша школа решила устроить вечер встречи с актерами, сыгравшими молодогвардейцев. Во ВГИК командировали меня (как «своего человека в кино») с подругой.

Со священным трепетом мы вступили в обиталище небожителей. Все, все мне здесь казалось как бы подсвеченным изнутри. Надо же! Киноактеры! И на каждом шагу! Сердце замирало, как в скоростном лифте, при виде знакомых по экрану лиц.

Вот нарядная, оживленная Ляля Шагалова – Валерия Борц. Как мы ревновали к ней Сергея Тюленина – в фильме и Сергея Гурзо – в жизни!

А вот и сам Гурзо с женой Наташей. Мы уже знали, что у них маленькие близнецы, мальчик и девочка, которым родители дали свои имена. Мы купаемся в лучах обаяния Сергея, приятель тянет его за рукав выпить, Наташа не может удержать.

В коридоре у окна заплаканная Нонна Мордюкова – Ульяна Громова выясняет отношения с мужем, тогда еще никому не известным Вячеславом Тихоновым.

Инны Макаровой – Любки Шевцовой – в тот день в институте не было. К Владимиру Иванову, исполнителю роли Олега Кошевого, мы поехали в общежитие на Трифоновскую. Общежитие барачного типа, титан с кипятком на пятачке при входе, уходящий вдаль полутемный коридор… Но оно, конечно, не казалось нам будничным и убогим: какие люди там жили! (Ощущение нас не обмануло – действительно, там жили известнейшие впоследствии актеры театра и кино – Михаил Ульянов, к примеру.)

Миссия наша, естественно, провалилась. Да и наивно было надеяться на успех: «молодогвардейцам» буквально не давали проходу, их рвали на части, а они к тому же еще не окончили институт.

Неудача не обескуражила меня. Напротив, если я раньше и колебалась, то теперь твердо решила: буду поступать только во ВГИК. Жизни без него, без его атмосферы, без живых легенд экрана, которых здесь можно было вот так запросто встретить, учиться и затем работать рядом с ними, я уже себе не представляла.

Понимая, что актрисы из меня не получится, режиссера и оператора тоже, по зрелом размышлении (уж очень хорошо я сочинения писала!) подала документы на сценарный факультет. Через несколько дней приехала узнать расписание консультаций и экзаменов.

Площадка возле института уже с утра была запружена жаждущими и страждущими.

К нам – я была с двумя подругами – устремился какой-то оператор с просьбой попозировать ему: он хотел опробовать цветную пленку на наших голубых платьях разного оттенка. Нам освободили пространство на солнечной стороне, и мы внутренне ликовали, подчиняясь приказам оператора под любопытствующими и не без зависти взглядами многочисленных зрителей. Чем не киносъемка?

Как на крыльях, я влетела в здание института и лицом к лицу столкнулась с Марком Семеновичем Донским. Поздоровалась. Он машинально кивнул, собрался было пройти мимо, но, взглянув на меня, остановился.

– Откуда ты, прелестное дитя? А главное – куда? Я помню тебя.

– Поступаю вот…

– На актерский?! Девочка моя, талантливо сидеть в классе – это еще не значит…

– Нет, на сценарный.

На мгновение он онемел и воззрился на меня, как на сумасшедшую. Наконец обрел дар речи.

– Дай твой телефон, я позвоню родителям! Черт знает что задумала!