Ольга Яковлева - Если бы знать...

Тут я дважды ходил в кино: «Полевой роман» и «Жестокий романс». Первый мне не понравился своей выдуманностью, а второй просто взбесил своим хамством. М., П. — это все разнузданные хамы. Я не мог заснуть полночи.

Мы тут сушим грибы и вялим рыбу. Привезу Вам одну маленькую вяленую рыбку. Остальное — съем сам. Из Москвы тут Лева Устинов (оказалось — очень хороший человек) и Георгий Семенов — прозаик. Тоже — хороший. Вот и все новости.

Передо мной лежит книжечка Л. В. Зотовой «Дневник театрального чиновника». Прелюбопытная. Взгляд чиновника из «недр» Министерства культуры. По смыслу — это хроника идеологической войны чиновников с творческой интеллигенцией. Не могу себе отказать в том, чтобы не процитировать несколько записей 1967–1968 годов, касающихся А. В. Эфроса. Это как раз то время, когда А. В. сняли с поста главного режиссера театра Ленком и когда — уже на Малой Бронной — он «сдавал» «Три сестры», свой первый спектакль в новом для него театре.

2 декабря 1967 г.

(Речь идет о втором просмотре «Трех сестер» Министерством культуры. — О. Я .)

«Спектакль меня опять захватил, — пишет автор в своем „Дневнике“, — опять ревела, а четвертый акт, наверное, действительно лучший. А Любимов сказал Львову-Анохину, что Чехов — плохой драматург и что он никому не нужен, и что это ни к чему, и ему не нравится».

И в примечании — о том, что 18 января 1968 года в газете «Советская культура» была напечатана статья о «Трех сестрах» Ю. Дмитриева, «не оставившего от спектакля камня на камне».

30 сентября 1967 г.

«Как-то все стыдно, как будто я участвую в неприличной игре… Кругом сплетни, зависть, злость, ненависть». (В Министерстве культуры. — О. Я .)

25 января 1968 г.

«Голдобин [38] В. Голдобин — заместитель начальника Управления театров Министерства культуры СССР. рассказывал: „Мы (т. е. Тарасов [39] П. Тарасов — начальник управления. ) сказали все, в том числе критические замечания, и, в частности, выразили свое отрицательное отношение к „Трем сестрам“, обиженный судьбой Эфрос хмурился, но не выступил“. И что, мол, все выступавшие и другие участники [40] Участники семинара в Рузе. остались очень довольны…»

29 января 1968 г.

«Шумов [41] Н. Шумов — начальник Отдела по контролю за текущим репертуаром. получил от Тарасова анонимный стихотворный пасквиль на „Три сестры“ и всем его совал, и меня очень порадовал Спектор (зам директора Театра Вахтангова), который, узнав, что это анонимка, отказался его читать. Это было как пощечина Шумову. Это мерзость, но, так как приходится все записывать, привожу и его, как свидетельство травли и со стороны „творческой интеллигенции“, причем трусливое, без подписи, чиновничьи-то фамилии известны».

(Известны ли? Или известны только как персонажи травли Эфроса, Ефремова, Фоменко, Захарова и др.?! — О. Я .)

1 февраля 1968 г.

(Конференция в ВТО. После выступления А. В. Эфроса. — О. Я .)

«…выступавший в конце заседания Товстоногов нервно отреагировал и заявил, что он все время защищал Эфроса, а теперь не будет, что его последние спектакли — это потеря идейных позиций, и что это его выступление Эфрос может расценивать как разрыв. Львов-Анохин считает, что Товстоногов поступил нехорошо. Ведь теперь это очень удобно — прятаться за его спину всякой сволочи… наши скандалу обрадовались… утром заходит в нашу комнату Тарасов и говорит мне: „Ну вот, видишь, твои левые-то сами бьют Эфроса, и Товстоногов и Плучек“. Я: „Это кто левый, Товстоногов? Да он прямой и правильный всю жизнь“».

14 февраля 1968 г.

«…звонил народный артист СССР Б. Смирнов… Разговорились. Он стал клеймить Эфроса и „Три сестры“, хотя сам спектакль не видел… (выделено мной. — О. Я .) …таким надо давать по рукам… „Три сестры“… просто диверсия».

20 февраля 1968 г.

«А в „Советской культуре“ опять разнос Эфроса, статья под названием „И мое мнение“ за подписью Б. Словаков… Как остроумно заметил Шумов, „А. Чехова защищает Б. Словаков“. Явно, что это редакционная статья, а подписали, что якобы это мнение „народа“».

21 февраля 1968 г.

«Сегодня Эфрос ходил на прием к Владыкину [42] Г. Владыкин — заместитель министра. , который позвал себе на подмогу Голдобина. Голдобин… только сказал, что проговорили 3 часа и что Эфрос пришел с тем, что к нему предвзято относятся. Я: „Есть ведь малость“. Голдобин: „Да, малость есть, но мы ему сказали, чтобы он прежде на себя посмотрел“. Я: „Ну и что еще?“ Он: „А Вы не знаете, что Эфросу надо сказать?“ Я: „Нет“. Он: „Ну, все, что надо, то и сказали“».