Альберт Вильямс - О Ленине и Октябрьской революции

Союзнические солдаты задумывались над этими вопросами и начинали колебаться. Их боевой дух падал. У них пропадала всякая охота воевать, и они начали бунтовать. Десятками тысяч — целыми батальонами в полном составе, включая санитарные отряды, — белые переходили на сторону революции. Одна за другой контрреволюционные армии распадались и таяли, как тает снег русской весной. Стальное кольцо, сжимавшееся вокруг революции, разлетелось вдребезги.

Революция победила. Дорого пришлось заплатить за эту победу, зато Советы были спасены.

В течение трех лет мы отдавали войне все наши силы, говорил Ленин. Все богатства страны шли на войну. Поля не возделывались, станки ржавели. Не хватало топлива, пришлось закрывать предприятия. В паровозных топках сжигали сырые дрова, что выводило из строя котлы. Отступающие армии разрушали железнодорожные пути, взрывали мосты и вокзалы, предавали огню нивы и деревни. Поляки не только разрушили в Киеве систему водоснабжения и электростанцию, но в бессильной злобе взорвали еще и Владимирский собор.

Контрреволюционеры превратили свое отступление в оргию разрушения. Динамитом и факелом они опустошали страну, оставляя за собой черную полосу руин и пепла.

Тяжелое наследие войны проявилось не только в этом, но и в том, что она оставила после себя строгую цензуру, излишнее число арестов, военно-полевые суды. Крутые меры, за которые по адресу коммунистов брошено столько обвинений, вызывались в большинстве случаев военной необходимостью, хотя от них иногда страдали идеалы революции.

А сколько людей погибло на фронте! Еще больше умерло в госпиталях. В результате блокады нельзя было получить где-либо крайне необходимые медикаменты, бинты и хирургические инструменты. Даже ампутации приходилось производить без анестезии. Раны перевязывали газетной бумагой. Гангрена и общее заражение крови, тиф и холера стали бичом армии, и бороться с ними было нечем.

От больших потерь в людях вообще революция еще могла оправиться — Россия страна огромная. Но революции нельзя было терять больше тех, кто был ее мозгом и сердцем, направляющей и вдохновляющей силой — коммунистов. Это они, коммунисты, вынесли на своих плечах основную тяжесть борьбы. Из них формировались ударные батальоны. Их бросали на самые трудные участки, где надо было укрепить пошатнувшиеся ряды, вселить уверенность в победе. Если они попадали в плен, их всегда расстреливали. За три года войны погибла половина молодых коммунистов России.

Простые цифры о погибших мало о чем говорят, потому что статистика оперирует всего лишь абстрактными символами. Пусть лучше читатель вспомнит о тех молодых людях, которых встречал на страницах этой книги. Эти пылкие мечтатели и одновременно деятельные труженики, идеалисты и трезвые реалисты составляли цвет революции, являлись олицетворением ее динамичного духа. Даже невозможно представить, чтобы революция могла продолжаться без них. Но она продолжается, несмотря на то что их уже нет в живых. Почти все, кто упомянут в этой книге, лежат в могиле. Вот как умерли некоторые из них.

Володарский — стал жертвой заговора против всех советских руководителей.

Нейбут — казнен белыми на колчаковском фронте.

Янышев — заколот белогвардейцем на врангелевском фронте.

Восков — скончался от тифа на деникинском фронте.

Тонконогий — предательски застрелен белогвардейцем за своим письменным столом.

Уткин — вытащен белобандитами из автомобиля и расстрелян.

Суханов — ранним утром был уведен белогвардейцами в лес и убит прикладами.

Мельников — вывезен из тюрьмы, ранен пулей, а потом забит насмерть палками.

Их пытали, забрасывали камнями, распиливали на части, их обрекали на скитания по горам и пустыням, вынуждали скрываться в пещерах и подземельях.

Это было хладнокровное, расчетливое уничтожение видных деятелей революции, истребление ее будущих строителей. Это была неизмеримо огромная потеря для России, ибо эти люди отличались способностью не поддаваться воздействию канцелярщины и принадлежали к числу тех, у кого от власти не закружится голова. Они были из тех, кто живет столь же доблестно, как и умирает.

Они шли на смерть во имя того, чтобы жила революция. И она живет. Израненная, вынужденная пойти на компромиссы, русская революция все же победоносно выходит из долгих испытаний — голода, эпидемий, блокады и войны.