Юрий Бит-Юнан - Василий Гроссман в зеркале литературных интриг

Кстати, название организации, где состоял Гроссман, вовсе не тавтологично: ССП СССР подчинялись такие же объединения в каждой республике.

Пресловутая «личная карточка» – форма анкеты. Цитируемая тоже заполнена 9 мая 1952 года, и в графе «социальное происхождение» Гроссманом указано – «из мещан».

Да, в 1952 году уже не сыграли бы сколько-нибудь важной роли сведения о «классово чуждом» происхождении известного писателя. Не этого он и боялся. Тут возможна лишь одна причина: если ранее Гроссман в официальных документах неверно описывал сословную принадлежность родителей, так очередная автобиография не должна была от предшествующих отличаться. Значит, всегда скрывал, что тоже материалами личного дела подтверждается.

Далее в автобиографии – про образование. Гроссман указал: «Когда мне было 5 лет, я вместе с матерью поехал в Женеву (Швейцарию), прожил там до семилетнего возраста, учился в начальной школе».

Зачем Гроссман «поехал с матерью в Женеву» – не сообщается. И можно так истолковать, что для лечения, как многие другие российские подданные. В досоветскую эпоху на это вполне хватало жалованья «инженера-химика».

Пребывание за границей считалось, как известно, нежелательным – для советских граждан. Если в 1952 году известный писатель счел нужным сообщить о вояже, значит, ранее тоже умолчать не мог. Действительно, скрыть было бы трудно: Бердичев – небольшой город, семья инженера, да еще и богатого купеческого сына, у многих на виду.

Не случайно упомянута и «начальная школа». Там платить не нужно было – в Швейцарии. А вот лицейское образование стоило недешево. Если и жену содержать, так инженерского жалованья могло бы не хватить. Гроссман явно избегал дополнительных вопросов о семейных доходах. Потому и умолчал, что за границей жил не два года, а пять лет.

Однако проверить это не было тогда возможности. Да и в случае проверки сказанное про «начальную школу» трудно было бы истолковать как сознательную ложь. Гроссман и правда лишь в начальных лицейских классах учился. Уместно было бы лишь неточными считать предоставленные им сведения.

Далее же он сообщил о поступлении в Киевское реальное училище. Именно в приготовительный класс. Сведения точны. После чего – опять недомолвки. Согласно автобиографии, «в годы гражданской войны уехал с матерью в г. Бердичев, где учился и работал пильщиком дров».

Когда именно уехал из Киева – не сказано. По автобиографии нельзя установить, сколько классов реального училища окончил. Это можно считать и неумышленным умолчанием. А вот про бердичевскую гимназию, похоже, сознательно не сообщил. Конечно, в 1952 году подобного рода сведения уже не имели значения. Зато тремя десятилетиями ранее сотрудники Государственного Политического Управления, заменившего тогда печально знаменитую Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию, могли бы поинтересоваться, где и каким образом бывший «реалист» сумел получить необходимые гимназисту третьего класса знания латыни и древнегреческого. На самом деле – в лицее. Только сообщать об этом не стоило.

Наиболее важно здесь упоминание об источнике доходов Гроссмана в Бердичеве. Оно, разумеется, в автобиографию перешло из других аналогичных документов. Из тех, что заполнял еще в начале 1920-х годов. А зачем он сообщал тогда о рабочем прошлом – ясно из далее сказанного: «В 1921 году я поступил на подготовительный курс Киевского высшего института народного образования, где и проучился до 1923 г.».

Отсюда вроде бы следует, что на «подготовительном курсе» учился два года, а не один. И не объяснено почему. Но современники, знакомые с реальным контекстом, угадывали причину.

Учреждение, именуемое «подготовительным курсом», известно к началу 1920-х годов еще и как «Рабочий факультет». Сокращенно – рабфак.

К поступлению на первый курс вуза там готовили. Функции этого учреждения определены принятым 9 сентября 1919 года постановлением Народного комиссариата просвещения РСФСР «Об организации рабочих факультетов при университетах» [54].

Речь шла о пресловутом «классовом подходе» к образованию. Документ гласил: «В целях предоставления рабочим и крестьянам возможности фактически и широко использовать свое право поступления в высшие учебные заведения и принимая во внимание, что препятствием к такому использованию служит недостаточная подготовленность пролетарских масс к занятиям в стенах высшей школы, особенно по предметам точного знания (математике, физике, химии и др.), коллегия отдела высшей школы постановляет открыть при университетах Республики подготовительные курсы как автономные учебно-вспомогательные учреждения, имеющие целью подготовку в кратчайший срок рабочих и крестьян в высшую школу, присвоив им название “Рабочих факультетов”».