Роуз Макгоуэн - Смелая

В классические голливудские времена пресс-агентами были люди, которые прикрывали звезд. Теперь звезды даже не делают многого, что делали их предшественники, потому что они выдрессированы ничего не делать. Не дай бог общественности узнать, что ты человек.

Так что в любом случае, после «Зачарованных», мой очень дорогой пресс-агент сказал, что мне нужен очень дорогой стилист. Мне следовало бы спросить: Почему я плачу кому-то за то, чтобы они навязывали мне представление обо мне же? У меня не было стилиста во время моей до-Зачарованной эры, и мне показалось, что я справлялась; что изменилось? Но мой мозг выкручивали так долго, что у меня больше не было внутреннего компаса.

Когда стилисту платят, чтобы он создал образ, его главная цель – сделать тебя привлекательной для самцов. Представление о том, что сексуально, что заводит, что вдувабельно, очень стереотипное. Но не крутое, и, мальчик, стилисты выкинули номер со мной. Я выглядела как пластиковый чудик. И я заплатила много денег, чтобы стать похожей на пластикового чудака.

Странность области: тебя нашли, потому что ты была уникальна. Что в тебе было особенного, когда тебя нашли, они всеми силами искореняют, похоже на то, что традиционное общество делает с детьми. Когда меня открыли, я имела свежайшее качество и мой собственный стиль; в конце моей карьеры – волосы Барби и стиль конкурса красоты. Затем каждое мое фото было отфотошоплено. Тем временем весь Интернет рассказывал мне какая я уродина. Потом я шла на работу и играла других людей. Тебе нужны все твои ресурсы, чтобы пройти этап самоотрицания и пережить его. Вещи, которые являются ненормальными, становятся нормой и наоборот.

И вот как я потеряла саму себя. Я купила свое первое произведение «важного» искусства на пике моей «славы». Портрет женщины, которая выглядит как призрак, демонстрировал то, как я себя чувствовала в то время. Просто затерялась за дымкой овеществления и непонимания.

Я потеряла себя, совершенно, совершенно потеряла.

Одной ночью в Каннах, Франции, в самом красивом красном кружевном платье Dolce & Gabbana я пошла на вечеринку. Огромную, гламурную вечеринку, где я никого не знала. Я закончила тем, что сидела на диване сама по себе, потому что я, как правило, стесняюсь в толпе. Я заметила мужчину, сидящего на противоположном диване, тоже одного. Он был одет в черный костюм и черную ковбойскую шляпу. Мы оба сидели там в течение некоторого времени, две одиночки на вечеринке.

Есть моменты, о которых вы жалеете всю оставшуюся жизнь. Вот один из них.

Кажется, я пошутила о том, как мы были одеты, неудачники сидели одни на вечеринке, и мы оба посмеялись. Мы начали разговаривать, я поняла, что он известный режиссер. Черт возьми, он был красивый. У него было много фильмов за плечами, и то время приходилось на пик его карьеры.

Он сказал: «Садись рядом со мной на диван». Я сказала честно: «Нет, я не хочу, чтобы меня видели актрисой, подлизывающейся к режиссеру».

Подобно тому, как работает секта, в Голливуде ты не должен говорить с кем-то, чей статус выше твоего. И даже если я была звездой огромного хитового телесериала, мне нужно было беречься, чтобы меня не заклеймили шлюхой-актрисой.

Он спросил меня о моем возрасте, и я выдумала; я думаю, сказала, что мне было двадцать восемь. На тот момент мне было тридцать один. Я была глубоко в тисках голливудского кондиционирования. Дело в том, что я всегда играла персонажей, которые были моложе, по крайней мере, на пять лет моложе, что усиливало мое искаженное восприятие старения. Ты делаешь что-то не так! Ты жила! Ты начинаешь чувствовать себя безумнее с каждым днем рождения.

Для меня это был страх с большой буквы С. Страх перед будущим. Глубоко внутри я боялась, где я окажусь в жизни в любом возрасте, который для меня еще не наступил. Я была настолько испорчена культом мышления в Голливуде, что я направила свой страх в попытке контролировать процесс старения. Я хотела заморозить себя во времени. Как и многие в Голливуде. Не только моя голова говорила мне об этом; мои визажисты, парикмахеры, стилисты, агенты, менеджеры, кто еще… Они хотят, чтобы ты оставалась максимально молодой как можно дольше, чтобы они могли заработать больше денег на тебе. У человеческой женщины – меня – есть свое собственное стареющее дерьмо, но я актриса и имею буквальную многомиллиардную корпорацию, построенную на моем лице и теле. Люди зависят от твоего лица, чтобы заработать на пищу и погасить кредит на автомобиль. Мир СМИ запрещает женщинам стареть, и нам на глазах общественности раздают номера телефонов людей, которые якобы могут заморозить нас, и нам настоятельно рекомендуется сделать это. И у нас есть для этого деньги. И мы так часто ненавидим себя; нашими фотографиями так же манипулируют, как и нашим разумом. До нас доносят мысль, что мы недостаточно хороши. Мы проданы вам, общественности, как некто, кому можно позавидовать, наши образы, которые заставляют вас любить и ненавидеть нас. По давней традиции Голливуда, один из его посылов – «Хочешь выглядеть, как мы?» По крайней мере, пока мы не переборщим с косметическими процедурами, потом ты начинаешь кудахтать и смеяться над нами. Будучи актрисой, ты проводишь перед зеркалом гораздо больше времени, чем здоровый человек; рассматривать свое отражение с мыслью о том, что о нем подумает весь мир, совсем не здорово; зубы пять футов в высоту, не здорово. Тьфу, это все тебя вынесет. Я знаю, так со мной произошло. По некоторым причинам актрисы оказываются за бортом; для меня это стало раной. Я ненавидела ту, кем я стала, и я хотела уничтожить ее.