Рой Медведев - Неизвестный Андропов

Можно по-разному относиться к его убеждениям, к его позиции по тому или иному вопросу. Но бесспорно мнение большинства тех, кто знал Юрия Владимировича: это человек, не словами, а делами подтверждающий свою приверженность идее, преданность народу» [314] Воротников В. А. А было так… М., 1995. С. 36. .

Журнал «Октябрь» опубликовал еще в 1990 году книгу Абдурахмана Авторханова «От Андропова к Горбачеву», которая вышла в свет еще в 1986 году в Париже. Партийный работник из Чечни, окончивший до войны Институт красной профессуры, Авторханов оказался на Западе в годы войны и активно сотрудничал с идеологическими службами Германии, США, Англии, ФРГ. В его многочисленных книгах и статьях можно встретить немало интересных суждений, но также немало фальсификаций. Завершая раздел об Андропове его общей оценкой, Авторханов писал в своей книге: «Андропов был не теоретик, а стратег. В этой роли он уже начал вырисовываться как душеприказчик Сталина во внутренней политике и как последовательный продолжатель дела Ленина во внешней… Андропов не хотел мировой войны, он хотел лишь ленинской «мировой революции». Намеренно балансируя в своей политике глобальной революционной экспансии на грани даже атомной войны, Андропов рисковал потерять чувство меры и незаметно для себя перейти ту роковую грань, за которой наступает катастрофа. Он все еще остался для нас загадочным сфинксом в политике. Мы хорошо знали его учителей — Ленина и Сталина. Одной веры с Андроповым, те были реалисты в мировой политике и шли на риск в большой международной игре, когда у них все карты были козырные. У Андропова не все карты были козырные. Знал ли об этом сам Андропов?»… «Андропов умер через 15 месяцев после прихода к власти, не успев ничего совершить. Он был полнокровным, волевым, изобретательным и холодным политиком кристально чистой сталинской закваски без всяких посторонних примесей, моральных или эмоциональных. Как и его учителю Сталину, все человеческое было ему чуждо, кроме нищенской «воли к власти». Именно поэтому он старался навести полицейский порядок внутри страны, а коллективное руководство постепенно убрать. Во внешней политике он был опаснее Сталина, ибо располагал тем, чем не располагал Сталин, — ракетно-ядерным превосходством над остальным миром. Это не означало, что он это оружие безоглядно пустит в ход. Оружием часто побеждают, не стреляя, во многих случаях достаточно им только угрожать, чтобы добиться цели. Чем страшнее и больше оружие, тем вернее победа без войны…

Приписав Америке намерение начать атомную войну, Андропов сознательно культивировал страх перед атомной войной как у своего народа, чтобы он дальше продолжал работать на сверхвооружение, живя впроголодь, так и среди европейцев, чтобы оторвать Западную Европу от Америки» [315] Авторханов А. От Андропова к Горбачеву. Париж, 1986. С. 107–108. Октябрь. 1990. № 8. С. 152. .

Я не собираюсь полемизировать здесь с Авторхановым, который сам признает, что Андропов остается «загадочным сфинксом в политике», и который, тем не менее, уверенно формулирует якобы присущие ему личные качества и политические цели.

Более верной является оценка Андропова с его внутренней политики, которая содержится в статье А. Похмелкина с В. Похмелкина, опубликованной в журнале «Нева». «Примечательно, что Андропов, — писали эти авторы, — единственный после Ленина руководитель государства, о котором в массовом сознании сохранилось в целом положительной мнение, не очень, похоже, поколебленное официальным сообщением о его причастности к развязыванию афганской войны… Внутренняя политика Андропова, по крайней мере видимая ее часть, была направлена на борьбу с хищениями, взяточничеством, коррупцией, на укрепление законности и дисциплины…

«Андроповский» период — золотое время для работников правоохранительных органов, вспоминаемое сегодня многими из них с ностальгической грустью. Впервые за долгий годы застоя у них оказались развязанными руки. Появилась, наконец, возможность добраться до «обнаглевших торгашей», подпольных нуворишей, мздоимцев из партийно-государственного аппарата. Прокурор уже мог, не заискивая, как бывало, а твердо смотреть в глаза партийного секретаря, когда речь заходила о привлечении к ответственности номенклатурного вора или лихоимца. Нет, конечно, все делалось, как и полагается, под руководством партии, ею контролировалось, направлялось, дозировалось, а то с умело использовалось в борьбе за власть между партийными функционерами. Встречалось и открытое сопротивлений со стороны местных руководителей. Но авторитет Генсека, настойчиво проводившего свою линию, придавал ее исполнителям силы с уверенность. За сравнительно короткое время были разоблачены крупные организованные группы расхитителей и взяточников в Москве, Краснодаре, Ставрополе, Ростове. Оттуда же берег свое начало знаменитое (теперь уже печально знаменитое) «узбекское дело». Немалое рвение было проявлено и в борьбе с приписками, бесхозяйственностью, разгильдяйством…По нашей версии «андроповский вариант перестройки» представлял собой попытку (хочется надеяться, последнюю) субъективно честных людей, преданных административно-командной системе, добиться ее стерильности. Очистить ее от коррупции, протекционизма, казнокрадства, за счет чего вдохнуть в нее новую жизнь. Но беда в том, что стерильно чистая административно-командная система может существовать только в воображении ее апологетов. В действительности же она способна функционировать либо при тотальном терроре, либо за счет тех же коррумпированных связей.