Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

отдаленных фермах в пустыне, и в таких домах нет ни света, ни водопровода.

Эскимосы и психи

«Севернее 60-й параллели у нас живут только эскимосы, индейцы и психи», – шутят в

Канаде. Эту шутку вполне можно применить и к обитателям аляскинского буша. Так здесь

называют труднодоступные районы, не связанные с «цивилизацией» автомобильными и

железнодорожными магистралями. Добраться туда можно лишь по воздуху или по реке.

В отличие от «обычной» Аляски, американский комфорт так и не достиг этой части США.

Когда-то русские переселенцы научили аборигенов строить дома, и в отдаленных деревушках на

Аляске и сегодня преобладают классические сибирские избы. Водопровод здесь считается

предметом роскоши, а туалеты на улице – обычное явление. Паровое отопление также

отсутствует, и людей выручает классическая русская печь.

В резервации

Положение аборигенов хуже, чем у коренных жителей «цивилизованной» Америки. Дело в

том, что местные аборигены живут в небольших (несколько сот человек) деревушках,

практически не связанных с «большим миром». Небоскребы, великолепные дороги, шикарные

магазины – все это местные аборигены видели лишь по телевизору. Их мир совсем другой:

несколько десятков изб, сельский клуб, магазин с минимальным набором продуктов и…

бескрайняя тайга.

В резервации

Большинство индейцев бывали лишь в ближайшем районном центре (несколько тысяч

населения, один «Макдоналдс», парочка ресторанов и бензоколонка), но никогда не видели не

только больших американских городов, но и даже единственного относительно крупного на

Аляске города Анкориджа.

Да, конечно же, в любой такой деревушке есть (и неплохая) школа, но этого все же

недостаточно для того, чтобы реально приспособить аборигенов к современной американской

жизни.

В языках индейцев Аляски со времен российской колонизации по-прежнему осталось

достаточно много русских слов. Например, белых людей они называют «гозак» (испорченное от

«казак»). Очень популярны местные имена Айван (Иван) и Питка (Петька), причем они могут

быть и женскими тоже. «Русские имена очень мужественные. Айван звучит почти как «Iwon!»

(«Я победил!»)», – льстили мне индейцы.

В резервации

Аборигены и Дальнего Востока, и Аляски уже практически не говорят на родных языках. По

обе стороны от Берингова пролива язык коренных народов преподают в школах в качестве

факультатива. Так, например, в городке Фербенкс – «столице» аляскинской Арктики – есть

радиостанция, вещающая на эскимосском и атабаскском языках. Правда, как говорят знающие

люди, с явным английским акцентом.

В некотором смысле малым народам в России повезло все-таки больше. Еще в 1960-х годах

прошлого века на Аляске белые учителя говорящим на родном языке детям мазали губы мылом.

На магазинах же и барах вывешивали плакаты: «Индейцам алкоголь не продаем». У аборигенов

Аляски, не выдерживающих конкуренции с белыми и нередко страдающих от алкоголизма,

выработался четкий комплекс своей второсортности. В СССР же, где всем платили почти

одинаковую зарплату, эта проблема ощущалась гораздо менее остро.

Сейчас на Аляске действует множество программ помощи аборигенам. На всех магазинах в

национальных селах висят плакаты с телефонами центра, куда можно обратиться людям с

психологическими и алкогольными проблемами. Мне даже удалось прочитать написанную в

тюрьме книгу эскимосского автора. (В тюрьму автор попал из-за алкогольных проблем.)

Основная идея произведения состоит в том, что алкоголизм и, как следствие, преступность

коренных народов Аляски связаны с тем, что подсознательно они по-прежнему ощущают себя

хуже белых. Автор призывает не стыдиться самих себя и гордиться своей культурой.

Ассимиляция или изоляция?

На то, как же нужно решать проблемы коренных жителей США, в Америке есть две прямо

противоположные точки зрения.

«Я добиваюсь, чтобы индейцы вернулись к своему традиционному образу жизни: занимались