Дженна Джеймсон - Заниматься любовью, как порнозвезда

Закончив, он снова пригласил меня наверх, чтобы выпить. Хоть я и собиралась немедленно согласиться, но все же заколебалась. Мне было страшно. В конце концов, он же не знал, что мне всего шестнадцать. Когда он наконец зазвал меня наверх, мы уселись на кушетке и потолковали о нашем житье-бытье. Как же сильно отличалась его жизнь от моей — такая опасная, такая свободная и такая печальная.

Вдруг — как гром среди ясного неба — он выдал:

— Буфера у тебя классные.

Они все продолжали расти, и я ими очень гордилась.

— Может, покажешь? — спросил он.

И я, как идиотка, показала. Даже не поколебавшись. Продела руки под желтый свой топик, как раз под грудями и заканчивавшийся, и подняла его, выгнув спину, как какая-нибудь студенточка в весеннем видео.

У него отпала челюсть. Впервые за весь вечер он не знал, что сказать. Длилось это секунды три.

— В тебе есть хоть что-нибудь не так? — заикаясь, пробормотал он.

Барьер был сломан: романтическая искра проскочила между нами.

Его левое предплечье покрывал ряд китайских иероглифов.

— Смотри, — произнес он, указав на один из рисунков и подняв на меня мягкие карие глаза. — Это похоже на «Дж». Я буду говорить всем, что это твое имя.

Теперь-то понятно, что он проделывал такой трюк с каждой женщиной, но я на это купилась — еще бы, так романтично! Он меня охмурял — и успешно.

— А как же твоя подружка? — справилась я.

— С ней я разберусь, — сказал он.

Вот оно: крупный неоновый знак опасности полыхнул у меня перед глазами. Но голову мне уже вскружили и задурманили. Большинство парней, с которыми я встречалась прежде, были незрелые придурки-старшеклассники. Джек же являл собой полную их противоположность. Он был силен, мощен, успешен и все держал под контролем. А я так отчаянно искала кого-то, кто позаботился бы обо мне. Я хотела чувствовать себя в безопасности — и в тот день я этого добилась.

Но особенно покорило меня то, на что попадается каждая девчонка: его эмоциональная замкнутость. Я-то думала, что смогу пронять его. Считала, что мне под силу пробиться через крепкую броню и найти настоящего Джека, чувствительного мужчину-мальчика, прячущегося за всеми этими татуировками. И веровала, что я — и только я — могу разрушить возведенные им стены и превратить его в «плохого мальчишку» — любовника, о котором всегда мечтала. Курам на смех.

Теперь-то я знаю: если встречаешься с кем-нибудь, чтобы его исправить, любовь здесь ни при чем. Ты с ним просто нянчишься.

Простая истина, которую женщинам труднее всего усвоить, такова: что ты видишь — то и получаешь.

Что до Джека, то ежу понятно, за что он меня любил. Хотелось ему, чтобы я все время была в салоне, — и я охотно подчинялась, изо дня в день по сорок пять минут гоня машину от Маунт-Чарльстона, чтобы с ним увидеться. Ему нравилось хвастать мною перед своими дружками, которые все были старше его, — и я радовалась тому, что его это радует. Я была новенькой девочкой в квартале. И постепенно впала в полную зависимость от него. Хотя ни одной ночи я там не провела — в полночь как штык надо было являться домой.

Мы встречались уже несколько недель, и однажды Джек сообщил мне, что взял в аренду яхту, чтобы устроить вечеринку. Сказал, что будет классно. Выпивки хоть залейся, крутые девчонки, и он даже может заехать за мной в Маунт-Чарльстон. Я ответила, что могу поехать — с условием, что вернусь к полуночи.

Если бы можно было прожить жизнь заново и изменить одну-единственную вещь — это было бы мое согласие на ту поездку. Оно стало худшей из всех совершенных мною ошибок — и если бы только потому, что я не вернулась к условленному часу. Если бы все кончилось только этим.

Это была старая деревянная яхта с просторной каютой и надписью «Ковчег», выведенной по трафарету на корме. На борту собрались все тату-художники Лас-Вегаса со своими «старушками».

Мы с Джеком вместе взобрались на яхту. Там нас уже встречал пожилой человек с огрубелой кожей и высоким лбом; пряди сальных черных волос змеились по его плечам. Голова его напоминала те индейские поделки из мореного дерева, что продаются в магазинах народных сувениров: поставишь такую в спальне, а потом убираешь, потому что не можешь заснуть, пока она пялится на тебя в ночи. Руки у него были сильные, хотя видали и лучшие дни, а татуировки поблекли и скукожились в морщинистых складках кожи, словно перекрученная рубашка, которую слишком долго сушили на солнце. При виде нас он улыбнулся, обнажив нижний ряд зубов, почерневших от жевательного табака.