Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

Альфред Кляйнер, профессор экспериментальной физики в Университете Цюриха, составляет официальную рекомендацию, чтобы Альберта взяли на кафедру.

В способностях Альберта он нисколько не сомневается: «Эйнштейн стоит в одном ряду с крупнейшими физиками-теоретиками, что стало понятно после опубликования его работы, посвященной принципу относительности».

АЛЬФРЕД КЛЯЙНЕР

Кляйнер подозревает, что назначению Альберта могут помешать антисемитские настроения.

Конкурсная комиссия заявляет следующее:

Впечатления нашего коллеги Кляйнера, основанные на личном знакомстве, крайне важны как для комиссии, так и для факультета в целом, поскольку доктор Эйнштейн является иудеем, и именно лицам этой национальности приписывают (во многих случаях не без основания) неприятные особенности характера, такие как назойливость, наглость и торгашеские наклонности, проявляющиеся в их понимании своего положения в науке. Следует, однако, отметить, что среди иудеев есть и другие люди, которые не обладают, даже в малой степени, этими неприятными чертами, и посему было бы неправильно отказывать кому-либо на том основании, что он является евреем. В действительности встречаются и среди людей, не принадлежащих к этой национальности, ученые, у которых развиваются черты, обычно приписываемые евреям, в частности — меркантильное отношение к положению в университете и использование его в корыстных целях. Исходя из этого, и комитет, и факультет в целом считают несовместимым со своим достоинством принять антисемитизм в качестве руководства к действию.

Альберт может только гадать, каково же будет решение. Вскоре выясняется, что десять членов комиссии проголосовали в его пользу и один воздержался.

Он чувствует: за фасадом академической и общественной жизни бурлит антисемитизм. Узнав, что в университете ему собираются платить меньше, чем в патентном бюро, он отклоняет предложение.

Университет Цюриха выступает с новым, более выгодным предложением. На этот раз Альберт его принимает.

«Итак, — сообщает он в письме польскому физику Якобу Лаубу, — теперь я официально вступил в гильдию продажных тварей».

В Цюрихе семейный бюджет едва позволяет им сводить концы с концами. Поэтому Милева начинает сдавать комнаты.

Но главное — Альберт приобщился к миру академической науки. На горизонте замаячила стабильность.

Известность его ширится. Кто бы мог подумать, что принесет с собой ближайшее будущее: в течение следующих пяти лет Альберт получит предложения от трех зарубежных университетов — и от швейцарского Политехникума в Цюрихе.

«Не могу выразить, — пишет Милева подруге, — как мы рады этим переменам, ведь теперь Альберт, свободный от ежедневной восьмичасовой конторской рутины, сможет посвятить себя любимой науке и только науке». И далее: «Теперь он признан лучшим немецкоязычным физиком и осыпан почестями. Я очень рада его успехам, вполне заслуженным, и лишь с надеждой рассчитываю, что слава не окажет пагубного влияния на его человеческие качества».

Ему поступает все больше писем. Физики со всех концов Европы хотят установить с ним контакт.

Лекции его пользуются популярностью. Остроумный, непринужденный, экстравагантный, он никогда не читает по бумажке. Своим немногочисленным слушателям он всегда разрешает прерывать лекцию вопросами, если им что-либо непонятно. Да и сам он себя прерывает.

Ему нравится быть гражданином Швейцарии. Нравится ему и Швейцария. Все, что ему нужно, — это тишина и покой для размышлений. Карандаш и бумага. Прогулки под парусом на ближайшем озере. Жизнь его вертится стремительно, как юла малыша Альбертля.

Цюрихское общество естествоиспытателей, Naturforschende Gesellschaft , принимает его в свои ряды. Помимо физики, оно занимается естественной историей и математикой.

Затем он получает приглашение на должность в немецком подразделении Пражского университета. Там есть вакансия заведующего кафедрой теоретической физики. Это значит, что теперь он будет полноправным университетским профессором с достойной заработной платой.

Милева беременна в третий раз.

28 июля 1910 года появляется на свет Эдуард Эйнштейн. Роды были трудными. У Милевы скверное самочувствие и слабость. Ее лечащий врач советует Альберту изыскать средства для найма прислуги. В ходе жаркой дискуссии Милева принимает сторону Альберта: