Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

В апрельском и майском номерах журнала публикуются две его статьи.

Гипотеза о движении атомов и молекул вызывает жаркие научные споры. Среди тех, кто пренебрежительно отзывается о концепции Альберта, — профессор Эрнст Мах и профессор Вильгельм Оствальд. Оствальд, в частности, отстаивает идею о связи термодинамики исключительно с энергией и способами ее преобразования в окружающем мире. Наряду с Махом он утверждает, что законы термодинамики вовсе не обязательно сводить к механике, которая с необходимостью предполагает существование невидимых атомов, находящихся в движении.

Ничто из этого Альберта не останавливает. Далее он описывает новый метод подсчета и определения размера атомов и молекул в заданном пространстве. В следующей научной работе он применяет к жидкостям молекулярную теорию тепла, чтобы объяснить так называемую загадку броуновского движения. В 1827 году шотландский ботаник Роберт Броун поместил в воду пыльцу растений и заметил, что частички находятся в хаотическом движении.

По утверждению Альберта, если крошечные, но видимые частицы, помещенные в жидкость, находятся в подвешенном состоянии, то их движение обусловлено воздействием невидимых бомбардирующих атомов. Он очень подробно объясняет это явление и предсказывает, что под микроскопом можно будет различить хаотичное, беспорядочное движение этих частиц.

В мае он пишет письмо Конраду Габихту, получившему должность преподавателя математики и физики в Протестантском педагогическом институте в швейцарской коммуне Ширс, обещая прислать ему четыре сенсационные работы.

Первая посвящена излучению и энергии света и очень революционна. Вторая работа содержит определение истинной величины атомов. Третья доказывает, что согласно молекулярной теории тепла тела величиной порядка 1/1000 мм, взвешенные в жидкости, испытывают видимое беспорядочное движение, обязанное тепловому движению молекул. Такое движение взвешенных тел уже наблюдали физиологи — они назвали его броуновским молекулярным движением. Четвертая работа пока еще находится в стадии черновика, она представляет собой электродинамику движущихся тел и меняет представление о пространстве и времени.

Пояснением к его доводам служит та самая «сенсационная» июньская работа. Из чего состоит Вселенная: из атомов, из электронов? Пространство и время весьма загадочны и, более того, неосязаемы.

«Согласно предположению, которое будет здесь рассмотрено, если луч света идет от точечного источника, энергия не распределяется в расширяющемся объеме непрерывно, а состоит из конечного числа энергетических квантов, локализованных в точках пространства, причем излучаться и поглощаться они могут только неделимыми порциями».

Он не ожидал, что к его аргументам будет приковано такое внимание.

«Я хочу понять, как Бог создал этот мир… все остальное — мелочи. По-настоящему меня интересует, мог ли бы Бог сотворить мир иным, то есть оставляет ли вообще какую-либо свободу требование логической простоты».

Его работа вызывает бурю протестов. Теперь он применяет относительность для создания своего уравнения, определяющего соотношение между массой и энергией: m и E . Проще говоря, он делает вывод, что при достижении движущимся телом скорости, стремящейся к скорости света, c , масса данного тела увеличивается. Чем быстрее движется тело, тем оно тяжелее. Если допустить невозможное — что тело движется со скоростью света, — то его масса и энергия будут бесконечны.

Наконец появляется его пятая работа, докторская диссертация, озаглавленная «Новое определение размеров молекул».

Уравнением E = mc 2Альберт первым предположил, что эквивалентность массы и энергии является общим принципом, обусловленным симметрией пространства и времени.

Милева, как и многие другие, задается вопросом:

— А что, если твоя теория относительности будет опровергнута?

— Тогда мне будет жаль Бога, потому что эта теория верна.

Альберт, Милева и Ганс Альберт переезжают в большую квартиру в Берне по адресу: улица Безеншойервег, 28, недалеко от горы Гуртен.

Более месяца Альберт исступленно трудится в патентном бюро, а после работы — дома, при свете керосиновой лампы. Ему некогда записывать ход своих мыслей, за исключением, разумеется, тех, что относятся к научным изысканиям.

Увлеченный исследованием природы материи, энергии, движения, времени и пространства, он, похоже, не замечает ни времени суток, ни дней недели, ни дат: