Владимир Набоков - Письма к Вере

Если Вера Евсеевна отправила письмо поэту почти сразу после прочтения этого стихотворения, Набоков, возможно, ответил на ее первое послание еще одним – стихотворением «Зной», созданным 7 июля, где он намекает на желание, которое пробуждает в нем жар южного лета [19] Стихотворение (см. с. 54) пропитано не только зноем, но и жаром влечения. Никогда раньше не публиковавшееся, оно было адресовано одной-единственной читательнице. Набоков уже знал, что она умеет читать и понимать его поэзию, но вот сможет ли она угадать и разделить его желание? . Не отослав его в Берлин сразу, Набоков получил от нее еще как минимум два письма и 26 июля написал еще одно стихотворение («Зовешь, – а в деревце гранатовом совенок…») [20] Впервые опубликовано: Набоков В. Стихи. С. 112. . После этого, всего за несколько дней до отъезда с фермы, он написал ей свое первое письмо [21], вложив в него и оба поэтических ответа («Вот тебе стихи»). Само письмо начинается с приметной отрывистостью, без обращения («Не скрою: я так отвык от того, чтобы меня – ну, понимали, что ли, – так отвык, что в самые первые минуты нашей встречи мне казалось: это – шутка, маскарадный обман… А затем… И вот есть вещи, о которых трудно говорить – сотрешь прикосновеньем слова их изумительную пыльцу… Мне из дому пишут о таинственных цветах. Хорошая ты… И хороши, как светлые ночи, все твои письма…»). Набоков продолжает его с уверенностью («Да, ты мне нужна, моя сказка. Ведь ты единственный человек, с которым я могу говорить – об оттенке облака, о пеньи мысли…»), а заканчивает, прежде чем предложить Вере Евсеевне свои стихотворения, словами: «Таким образом, в Берлине я буду 10-го или 11-го… И если тебя не будет там, я приеду к тебе, – найду…»

Отсюда, с первого письма Владимира Владимировича к Вере Евсеевне, нам следует продвигаться вперед в хронологическом порядке, сопоставляя письма с их жизнью и любовью, с их миром, чтобы в конце пути разобраться, в чем исключительность их переписки и что она может нам сказать о Набокове – человеке и писателе.

В конце лета 1923 года Набоков нашел Веру Евсеевну в Берлине – она сняла маску, а вместе с ней отбросила все свои опасения. Как и другие бесприютные юные влюбленные, они еженощно бродили вместе по вечерним улицам. Единственное письмо этого периода, датированное ноябрем 1923 года и отправленное из одного конца русского западного Берлина в другой, отражает страстность их раннего взаимопонимания и первых размолвок.

В конце декабря 1923 года Набоков отправился с матерью и младшими братом и сестрами, Кириллом, Ольгой и Еленой, в Прагу, где Елена Ивановна, вдова русского ученого и государственного деятеля, получила право на пенсию. В период их первой разлуки, продлившейся несколько недель, Владимир писал Вере о сосредоточенной работе над своим первым большим произведением – пьесой в стихах «Трагедия господина Морна» [22], о впечатлениях от Праги (глядя на замерзшую Молдаву: «…по белизне этой с одного берега на другой проходят черные силуэтики людей, похожие на нотные знаки: так, например, фигурка какого-нибудь мальчишки тянет за собой значок диеза: санки» [23]) и о том, как страшна ему разлука с ней чуть ли не на месяц.

Они воссоединились в Берлине в конце января 1924 года и вскоре стали считать себя помолвленными. Когда в августе Набоков уехал на две недели – побыть с матерью в Добржиховице, тихом местечке на берегу реки, под Прагой, – первое свое письмо к невесте он начал так: «Моя прелестная, моя любовь, моя жизнь, я ничего не понимаю: как же это тебя нет со мной? Я так бесконечно привык к тебе, что чувствую себя теперь потерянным и пустым: без тебя – души моей. Ты для меня превращаешь жизнь во что-то легкое, изумительное, радужное, – на все наводишь блеск счастия…» [24]Несколько коротких берлинских записок в том же ключе предвосхищают их свадьбу, которая состоялась там же 15 апреля 1925 года (вот пример, полный текст одной из них: «Я люблю тебя. Бесконечно и несказанно. Проснулся ночью и вот пишу это. Моя любовь, мое счастье» [25]).

Набоковы зарабатывали по большей части преподаванием английского языка. В конце августа 1925 года родители основного ученика Владимира Владимировича, Александра Зака, пригласили его сопровождать подростка (за вознаграждение) сначала на приморский курорт в Померании, а потом в настоящий пеший поход по Шварцвальду. Этот поход Набоков запечатлел в коротких прозаических зарисовках на открытках; Вера Евсеевна присоединилась к ним в Констанце.