В Коцаренко - На огненном берегу [Сборник]

— Что будет дальше?

— Когда, наконец, мы погоним этого супостата на запад?

А солдат Бова заявил:

— Хватит нам расходовать боеприпасы по мишеням, нужно требовать, чтобы нас быстрее отправили на передовую.

Его поддержали другие гвардейцы.

Вскоре к нам приехал заместитель начальника политотдела дивизии гвардии старший батальонный комиссар Марченко. Он рассказал о тяжелых боях под Сталинградом.

— А почему наше командование не подтягивает туда новые соединения? — выпалил комбат.

— Придет время — подтянут, — ответил Марченко. — А пока что соединения 62-й и 64-й армий ведут упорные бои между Доном и Волгой; стремясь отрезать вклинившиеся вражеские войска, на защиту города выступили рабочие сталинградских заводов, объединенные в ополченские отряды.

— Ополченские отряды? А что они могут сделать против такой силы, какую фронт не сумел удержать? — сказал кто-то сзади меня.

Присутствующие переглянулись и загомонили. Марченко поднял руку.

— Товарищи! Ополченские отряды — это, конечно, не регулярные войска, и вооружение у них слабее, но если учесть, что в сталинградском ополчении десятки тысяч рабочих и вооружены они не только винтовками и автоматами, то это немалая сила. К тому же в городе есть и войсковые части.

— А мы долго тут мариноваться будем? — спросил кто-то.

— Думаю, что недолго… Кстати, как у вас идет боевая подготовка? Какое настроение у людей? — обратился ко мне Марченко.

— Батальон хоть сейчас в бой готов. Только вот оружия мало. Неужели его нет?

— Почему же нет? — улыбнулся старший батальонный комиссар. — Теперь-то оружия как раз достаточно. Его уже выпускают не только старые заводы Урала, но и перебазированные в первые дни войны на восток. Но вы знаете, сколько сейчас формируется новых воинских частей? И все они оснащаются первоклассными танками, самолетами, артиллерией. Будет и у нас к сроку все, что положено.

…Во второй половине дня 10 сентября курьер штаба дивизии доставил очень важный приказ: нам предписывалось вместе с дивизией Родимцева передислоцироваться на новое место — в поселок у Волги.

Не успели мы познакомиться с приказом, как пришел транспорт. Он состоял всего из трех полуторатонных грузовых автомобилей.

Харитонов раскрыл карту, прокатил по ней колесиком курвиметра и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ничего себе. От места расположения до этого волжского поселка ровно двести километров, и туда надо перебросить батальон на трех полуторках за двое суток, вернее, за две ночи. Днем-то нельзя двигаться вдоль фронта по открытой равнине. Но раз так — разглагольствовать некогда, надо отдать приказ и собираться.

Я тут же отправился в роты помочь политрукам организовать социалистические обязательства на поход, главным в которых было — не иметь ни одного отстающего и ни одной потертости ног. Были выпущены боевые листки, проведены беседы.

Вскоре подошел транспорт. Мы усадили в машины первую партию бойцов и отправили в путь. Остальные выступили пешком.

Отъехав километров за тридцать, бойцы высадились из машин и пошли пешком. Машины же повернули назад, забрали часть пешей колонны, увезли вперед. В течение ночи такая «челночная» операция повторялась несколько раз. А когда занялась утренняя заря, батальон прекратил движение, роты залегли у обочины дороги. Весь день нещадно палило солнце. Гвардейцы лежали, прижимаясь к земле, маскируясь, чтобы не было видно с воздуха. Прислушивались к громовым раскатам, доносившимся из-за Волги.

В таком же порядке батальон двигался и в следующую ночь. Рассвет застал нас у этого поселка, на его северной окраине. Здесь уже по-настоящему пахло войной: все бугры и овраги были изрыты щелями и траншеями, гулко стучали зенитки, а с аэродрома то и дело поднимались самолеты, спешившие на выполнение боевых заданий.

Послав донесение в политотдел дивизии о завершении марша, я направился в роты.

В одной из них в группе бойцов, сидевших под раскидистой вербой, услыхал, подходя, такой разговор:

— Станковый пулемет, братцы, — говорил сержант Стародубцев, — не только хорошо знать, но и всей душой любить надо. Это же такая сила!.. Вот когда я воевал с Василием Ивановичем Чапаевым под Уфой, бывало, навалится эскадрон белых казаков, а то и одни офицеры. Свистят, палят из винтовок и пистолетов, машут шашками. Смотришь на них, и волосы дыбом становятся. Возьмешь себя в руки, прицелишься, дашь по ним одну за другой очереди, потом пощупаешь кожух — выдерживает рука. Снова садишь. Смотришь, а там уже бить некого. Вот что такое пулемет!..