Всеволод Иванов - Дневники

Вот об этом, обо всем и написано было в моей анкете. Я полагал, что я не скрывал своего преступления и если за него следовало судить, то можно было судить давно. Я полагал также, что свое преступление я загладил честной и неустанной работой для советской власти и коммунистического общества, — работой, начатой в 1921 году. Я полагал также, что если мне позволяют выступать в печати, со страниц „Правды“ и „Известий“, или выступать с приветствием от русских писателей перед армянским народом, как это было недавно на пленуме ССП „Давид Сасунский“, то я имею на это полное право. Да и наконец, я член Моссовета уже четыре года, — так почему же меня не выгнали прочь, — и почему сейчас нужно плевать мне в лицо, в присутствии, словно нарочно выбранных в свидетели, писателей К. Тренева, К. Федина и Бахметьева, писателей, которые лучше всех относятся ко мне, а некоторых из них я даже называю своими друзьями. Я не понимаю. И я, не скрою, очень удручен и я предпочел бы заключение, суд и все что нужно, если меня считают преступником, чем такое издевательство.

Извините, что пишу так спутано, но я полагаю, что лучше говорить сгоряча, чем думать над точностью выражений.

21 окт. 1939 г.»

В 1942 г. семья писателя А. К. Югова жила в квартире Ивановых в Москве.

Стихи узбекского поэта Гафура Гуляма (1903–1966) были очень популярны во время войны.

Голодный Михаил (Эпштейн Михаил Семенович) (1903–1949) — поэт.

Вс. Иванов писал рецензию на повесть писательницы В. Д. Комаровой «Впотьмах».

Цитата из стихотворения И. Сельвинского «России» (газета «Большевик». 1942. 26 мая):

Пьеса написана не была.

Салье Михаил Александрович (1899–1961) — переводчик, востоковед, автор первого перевода на русский язык сказок «Тысяча и одна ночь».

Мирл Э. М. Александр Пархоменко // Красный флот. 1942. 21 июля; Войтинская О. Александр Пархоменко // Известия. 1942. 22 июля; Львов М. Александр Пархоменко // Правда. 1942. 22 июля.

Действительно, наибольшее количество статей о войне было написано Ивановым в 1941 г. По возвращении в Москву в конце октября 1942 г. Вс. Иванов вновь работает как публицист.

Майоров Сергей Арсеньевич (1903–1973) — режиссер, в 1939–1943 гг. — главный режиссер Московского театра Революции.

Г. К. Жуков был назначен зам. Верховного главнокомандующего в августе 1942 г., Тимошенко в это время входил в состав Ставки Верховного Главнокомандования.

Письмо А. Фадееву (хранится в архиве Вс. Иванова):

«Уважаемый Александр Александрович.

В письме Пресс-бюро ССП, обращенном ко мне и подписанном Вами, есть следующие фразы:

„Уже давно Ваше имя не появляется на страницах наших газет и журналов. Это обстоятельство очень нас беспокоит. В дни напряженной борьбы с немецкими разбойниками Ваше активное участие в этой борьбе как писателя, которого любит и высоко ценит народ, необходимо и обязательно “ (Последнее слово подчеркнуто мной).

Следовательно, тем что я не печатаюсь и не пишу, я не выполняю своих обязательств перед Родиной.

Так ли это.

Думаю, что это не так и Вы превосходно знаете, что это не так, хотя и всячески стараетесь опорочить меня, несмотря на свои знания. (Ваше выступление на пленуме Союза в начале года, куда я не был приглашен и вызван, несмотря на то, что я Член Правления.)

И вот еще доказательство.

Одновременно с получением Вашего письма от имени Пресс-бюро, я видел письмо от газеты „Литература и искусство“ (подписанное тов. Горелик), адресованное тов. М. Живову, представителю газеты в Ташкенте. Газета, Вами редактируемая, выговаривает М. Живову свое негодование, что он осмелился похвалить новый роман Вс. Иванова „Проспект Ильича“, ибо неизвестно, что ждет роман. Не участь ли „Ивана Грозного“ А. Толстого… (передаю не текстуально, а смыслово). Нужно сказать, что М. Живов передает не свои впечатления, а впечатления нескольких собраний писателей Ташкента, которым я в продолжение трех вечеров читал свой роман, но даже важно не отношение к роману и не заранее Вами определяемая судьба его, а то, что Вы великолепно знаете, что я написал большой роман в 18–20 печатных листов о современной войне, — первый роман, написанный старшим поколением группы советских писателей, к которой я принадлежу, — и тем не менее Вы, совершенно безответственно, и, извините меня, преступно пишете мне, что я не выполняю обязательств перед Родиной и то мол беспокоит Вас. Да еще рядом с этим Вы осмеливаетесь писать о любви народа ко мне.