Леонид Колосов - Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Можно посчитать сказанное за шутку, а можно воспринять и всерьез.

То, что я собираюсь сказать в заключение, конечно же может рассматриваться как послесловие.

Я по возможности честно рассказал в своих мемуарах о себе и о некоторых коллегах по опасному ремеслу, о ком знал больше, чем другие. Рассказал, естественно, не все, ибо остались нераскрытыми определенные тайны, которые ушли с ними и так же уйдут со мной. Я не претендую на истину в последней инстанции и, так сказать, абсолютную объективность, ибо ничего абсолютного в нашем быстро меняющемся мире не существует.

Мне показалось необходимым немного порассуждать вместе с вами, многоуважаемые читатели. Никто, наверное, не будет возражать тому, что на разведчиков смотрят как на героев невидимого фронта. Испокон веков слово «разведчик» было окружено почитанием и глубочайшим уважением. Но в то же время слову «шпион» история придала весьма нелестный оттенок.

Я не буду причислять всех моих героев и самого себя ни к одной, ни к другой категории. Разведчиками становятся все же люди с особым характером, для которых, да простят меня читатели, несколько стираются грани между подвигом и предательством. Возьмем в руки для убедительности толковый словарь выдающегося знатока русского языка Владимира Даля. Читаем: «Подвиг — доблестный поступок, дело или важное, славное деяние. Воинские подвиги шумят и блестят, гражданские темны и глухи». Читаем далее: «Предательство — предательское дело. Всякая крамола первую неудачу свою сама готова приписать предательству». Это значит, что и подвиг, и предательство — суть дело, поступок, на который надобно решиться. Во имя чего? Вот это уже другой разговор…

Не знаю, как вам, но мне лично всегда нравился английский писатель Редьярд Киплинг, тот самый, который создал любимейшую всеми детьми сказку «Маугли» и которого с легкой руки какого-то нашего партийного идеолога окрестили «певцом британского империализма». Но я любил Киплинга не только как отличного писателя, но и как удивительного поэта. Я приведу только небольшой отрывок из его стихотворения «Марш шпионов».

Перенесемся на минуту в Рим. 1972 год, 12 мая. Корреспонденту газеты «Известия» в Италии Леониду Колосову, вашему покорному слуге, в этот день вручается медаль «Золотой Меркурий» из чистого золота высокой пробы. Событие в общем-то неординарное, ибо впервые обладателем столь престижной награды становится советский журналист за значительный, как сказано в официальном протоколе, вклад в укрепление дружеских связей между Итальянской Республикой и Советским Союзом. Награду преподносит председатель совета министров Италии Джулио Андреотти. На торжестве присутствует Альдо Моро, тот самый блестящий итальянский политик, весть о трагическом убийстве которого в марте 1978 года потрясла весь мир и в гибели которого западная пресса почти единодушно поспешила обвинить тогда «мастеров мокрых дел» из советских спецслужб.

Думаю, что вряд ли кто из присутствовавших в то время на торжестве и тепло аплодировавших новому обладателю награды знал, кто стоит в этот момент перед ними. И наверное, никогда не узнал, если бы не целый ряд событий и обстоятельств. Во всяком случае, через два десятка лет, 11 июня 1992 года, приглашенный в Рим за «круглый стол» итальянского телевидения, посвященный обсуждению проблем терроризма, все тот же Леонид Колосов был представлен почтеннейшим коллегам по дискуссии и всем итальянским телезрителям как подполковник бывшего Первого главного управления, то есть внешней разведки, бывшего Комитета государственной безопасности бывшего Советского Союза. И конечно же как экс-корреспондент «Известий» в Италии с многолетним стажем. Не удивился, а скорее, сделал вид, что не удивился, лишь сидевший рядом со мной начальник СИСМИ — итальянской контрразведывательной службы генерал Федерико Умберто д'Амато.

— Дорогой подполковник, — добродушно усмехнувшись, сказал он, обращаясь ко мне перед началом телепередачи, — я просмотрел ваше дело перед этой встречей. Оно довольно объемистое и весьма любопытное. Нас кое-что смущало в вашей прежней деятельности, но не было явных признаков шпионажа, ибо журналистика — самое хитрое прикрытие для людей шпионской профессии. Вас очень много печатали в «Известиях», и все, что вы делали в целом, шло на пользу и Италии и СССР. Кроме того, вы работали, вероятно, с очень надежной агентурой. Никто вас не заложил за столько лет пребывания на Апеннинах. Кстати, мы завтра смогли бы с вами пообедать, а потом я бы смог показать вам ваше досье.